Наш Небесный Отец – Бог высочайших ожиданий. Его Сын, Иисус Христос, выразил Его ожидания по отношению к нам такими словами: «А потому Я хотел бы, чтобы вы были совершенны, даже как Я, или как совершенен Отец ваш Небесный» (3 Нефий 12:48). Он намерен сделать нас святыми, чтобы мы могли «выдерживать целестиальн[ую] слав[у]» (У. и З. 88:22) и «пребывать в присутствии Его» (Моисей 6:57). Он знает, что для этого требуется, поэтому, чтобы сделать такое наше превращение возможным, Он уготовил Свои заповеди и заветы, дар Святого Духа и, самое главное, Искупление и Воскресение Своего Возлюбленного Сына.
При всем этом цель Бога заключается в том, чтобы помочь нам, Его детям, испытать наивысшую радость от пребывания с Ним в вечности и стать такими, как Он. Несколько лет назад старейшина Даллин Х. Оукс сказал: «Страшный суд – это не просто оценка общей суммы добрых и дурных дел, то есть того, что мы сделали. Это подтверждение конечного результата наших дел и мыслей, того, какими мы стали. Недостаточно просто совершать необходимые действия. Заповеди, таинства и заветы Евангелия – это не перечень вкладов, которые нужно внести на некий Небесный счет. Евангелие Иисуса Христа – это план, показывающий нам, как стать такими, какими нас желает видеть наш Небесный Отец» .
К сожалению, большинство современных христиан не признают, что Бог предъявляет сколько-нибудь реальные требования к верующим в Него, и представляют Его, скорее, в роли дворецкого, «который по требованию удовлетворяет их пожелания», или врача, помогающего людям «почувствовать уверенность в себе» . Подобный религиозный подход «не претендует на изменение жизни» . «Совсем напротив, – заявляет один автор, – Богу, изображенному в иудейских и христианских Священных Писаниях, нужна не наша преданность, а сама наша жизнь. Бог из Библии имеет дело с жизнью и смертью, не отличается особой обходительностью и призывает к жертвенной любви, не прибегая ни к каким ‘-измам’» .
Я хотел бы поговорить об одном конкретном виде восприятия жизни и о привычке, которую мы должны выработать у себя, если хотим оправдать высокие ожидания нашего Небесного Отца. Вот она: желание и готовность принять назидание и даже искать его. Назидание необходимо, если мы хотим уподобиться «муж[у] совершенно[му], в меру полного возраста Христова» (к Ефесянам 4:13). Апостол Павел сказал о Божественном назидании, или наказании: «Ибо Господь, кого любит, того наказывает» (к Евреям 12:6). Хотя порой претерпевать бывает трудно, воистину, мы должны радоваться, что Бог считает нас достойными тех усилий и того времени, которое уйдет на наше исправление.
Божественное наказание преследует, по крайней мере, три цели: (1) подтолкнуть нас к покаянию, (2) очистить и освятить нас и (3) иногда задать нашему жизненному курсу иное направление, которое Бог считает наилучшим для нас.
Обсудим прежде всего вопрос о покаянии – необходимом условии прощения и очищения. Господь провозгласил: «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся» (Откровение 3:19). И Он повторил: «И Мой народ должен подвергаться наказаниям до тех пор, пока не научится повиновению, и, если нужно, путем страданий» (У. и З. 105:6 ; см. также У. и З. 1:27). В откровении последних дней Господь повелел четырем высшим руководителям Церкви покаяться (как Он мог бы повелеть многим из нас) за то, что они не учили должным образом своих детей «согласно заповедям» и не были «более прилежны и внимательны в своем очаге» (см. У. и З. 93:41–50). Брат Иареда в Книге Мормона покаялся, когда Господь, стоя в облаке, говорил с ним «в продолжение трех часов.., порицая его за то, что он не вспомнил призывать имя Господа» (Ефер 2:14). Поскольку брат Иареда настолько охотно откликнулся на этот суровый упрек, позже ему была оказана честь увидеть Искупителя в Его предземном облике и получить от Него наставления (см. Ефер 3:6–20). Плод Божьего наказания есть покаяние, ведущее к праведности (см. к Евреям 12:11).
Помимо побуждения нас к покаянию, сам по себе опыт получения наказания может очистить нас и подготовить к получению величайшей духовной награды. Господь изрек: «Мой народ должен быть испытан во всем, дабы он был готов получить славу, которая есть у Меня для него, а именно славу Сиона; а тот, кто не терпит наказаний, недостоин Царства Моего» (У. и З. 136:31). В другом месте Он сказал: «Ибо все, не терпящие наказания, и отвергающие Меня, не смогут быть освященными» (У. и З. 101:5 ; см. также к Евреям 12:10). Как сказал сегодня утром старейшина Пол В. Джонсон, мы не должны обижаться на то, что поможет нам стать причастниками Божеского естества.
Последователи Алмы основали в Хеламе сообщество Сиона, но потом были обращены в рабство. Они не заслужили этих страданий – совсем наоборот, – но в летописи сказано:
«Однако Господь находит нужным наказывать Свой народ; да, Он испытывает его терпение и веру.
Вопреки этому тот, кто уповает на Него, будет вознесен в последний день. Да, так было и с этим народом» (Мосия 23:21–22).
Господь укрепил Свой народ и облегчил бремя, возложенное на его плечи, так что люди почти не почувствовали его тяжести, а потом в свое время освободил их (см. Мосия 24:8–22). Вера этих людей была безмерно укреплена приобретенным опытом, и в дальнейшем они наслаждались особыми узами, скрепившими их с Господом.
Бог применяет еще один вид наказания, или назидания, направляя нас к будущему, которого мы пока не видим или не можем видеть, но которое – и Он это знает – лучше для нас. Старейшина Хью Б. Браун, бывший член Кворума Двенадцати Апостолов и советник в Первом Президентстве, поделился таким личным опытом. Он рассказал, как много лет назад купил в Канаде обедневшую ферму. Занявшись уборкой и починкой своей собственности, он наткнулся на куст смородины, который достиг почти двухметровой высоты и не приносил плодов. Поэтому он решительно обрезал его, оставив небольшие пеньки. Позже он увидел на каждом из этих обрубков капли, похожие на слезинки, и подумал, что куст будто плачет, вопрошая:
«Как ты мог сделать со мной такое? Я ведь так хорошо рос!.. А теперь ты меня обрезал. Все растения в саду будут смотреть на меня свысока… Как ты мог сделать со мной такое? Я-то думал, что ты здесь садовник».
Старейшина Браун ответил: «Послушай, милый куст, я здесь садовник, и я знаю, каким ты должен стать. Я и не собирался сделать из тебя яблоню или тенистое дерево. Я хочу, чтобы ты был кустом смородины, и когда-нибудь, милый кустик, когда ты будешь усыпан ягодами, ты мне скажешь: ‘Спасибо, господин садовник, за то, что ты любил меня так сильно, что сделал мне подрезку’».
Спустя несколько лет старейшина Браун в звании офицера канадской армии проходил службу в Англии. Когда старший по чину офицер был ранен в бою, старейшина Браун, получив шанс на присвоение звания генерала, отправился по вызову в Лондон. Хотя старейшина Браун полностью соответствовал этой должности, ему отказали в повышении из-за того, что он был мормоном. Командующий в звании генерала сказал, по сути, следующее: «Вы заслуживаете это назначение, но я не могу дать его вам». Все усилия, потраченные старейшиной Брауном на подготовку, десять лет надежд и молитв в тот момент ускользали от него сквозь пальцы из-за вопиющей дискриминации. Продолжая свою историю, старейшина Браун вспоминал:
«Я сел в поезд и отправился обратно в свой город… с болью в сердце, с обидой в душе… Когда я добрался до своей палатки.., я швырнул фуражку на койку… сжал кулаки и поднял их над головой, словно грозя Небу. Я сказал: ‘Боже, как Ты мог так поступить со мной? Я ведь сделал все, что мог, чтобы соответствовать всем требованиям. Не осталось ничего такого, что я мог бы сделать, что я должен был сделать и чего я не сделал. Как Ты мог так поступить со мной?’ Я был страшно зол.
И теперь, почти через пятьдесят лет, я обращаюсь к [Богу] и говорю: ‘Спасибо, Господин Садовник, за то, что Ты любил меня так сильно, что причинил мне боль’» .
Бог знал, кем предстояло стать Хью Б. Брауну и что для этого нужно сделать. Он проложил его курс в ином направлении, чтобы подготовить к святому Апостольству.
Если мы искренне хотим и стремимся соответствовать высочайшим ожиданиям нашего Небесного Отца, Он предоставит нам всю необходимую помощь, будь то утешение, подкрепление или наказание. Если мы открыты для этой помощи, последует необходимое назидание в различных формах и из разных источников. Мы можем ощутить его во время молитв, когда Бог говорит в нашем разуме и в сердце через Святого Духа (см. У. и З. 8:2). Оно может прийти в виде ответа «Нет» или такого ответа на наши молитвы, которого мы никак не ожидали. Мы можем почувствовать порицание и при изучении Священных Писаний, когда нам напомнят о наших недостатках, непослушании или просто пренебрежении теми или иными вопросами.
Назидание может приходить и через окружающих, особенно тех, кто призван Богом содействовать нашему счастью. Апостолы, Пророки, патриархи, епископы и другие люди призваны в современной Церкви, как и в древности, «к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова» (к Ефесянам 4:12). Возможно, некоторые слова, произнесенные на этой конференции, прозвучат для вас как призыв к покаянию или изменению, и если вы к ним прислушаетесь, то подниметесь на более высокое место. Мы можем помогать друг другу как собратья по Церкви; и это одна из главных причин, по которой Спаситель основал Церковь. Даже когда мы сталкиваемся с уничтожающей критикой людей, которые не уважают или не любят нас, она может принести пользу, предоставив нам возможность проявить достаточно смирения, чтобы оценить ее и выделить то, что может пойти нам на пользу.
Назидание, надеюсь, в мягкой форме, может высказать и один из супругов. Старейшина Ричард Г. Скотт, только что выступивший перед нами, хорошо помнит, как в первые годы брака его жена Джанин советовала ему при разговоре с людьми смотреть им прямо в глаза. «Ты смотришь на пол, потолок, в окно, куда угодно, но только не в глаза», – говорила она. Он принял тот нежный упрек к сведению, и благодаря этому его работа и общение с людьми стали намного эффективнее. Как человек, отслуживший в свое время миссию полного дня под руководством президента Скотта, я подтверждаю, что он действительно смотрит собеседнику прямо в глаза. Могу также добавить: если кто-то нуждался в назидании, этот взгляд мог быть весьма пронизывающим.
Родители могут и должны исправлять, и даже наказывать своих детей, если не хотят, чтобы те оказались во власти беспощадного искусителя и его сторонников. Президент Бойд К. Пэкер заметил: когда человек, имеющий возможность поправить другого, этого не делает, он думает только о себе. Помните, что упрек должен быть уместным; его следует высказать четко и ясно «по вдохновению Святого Духа; но после этого прояв[ить] еще больше любви к тому, кого ты упрекнул, дабы он не принял тебя за врага» (У. и З. 121:43).
Помните: если мы выступаем против назиданий, окружающие могут прекратить все попытки, несмотря на свою любовь к нам. Если мы будем постоянно игнорировать наказание любящего Бога, Он тоже отвернется от нас. Он сказал: «Мой Дух не будет всегда побуждать человека» (Ефер 2:15). В конечном счете, большая часть нашего назидания должна происходить извне: мы должны научиться самокоррекции. Наш возлюбленный, недавно ушедший из жизни соратник Джозеф Б. Виртлин смог стать истинным и смиренным учеником, каким он был, благодаря одному важному качеству: в своей деятельности он тщательно анализировал каждое поручение и каждую задачу. В стремлении угодить Богу он твердо решил научиться определять, что можно было сделать лучше, и старательно применял каждый полученный урок.
Мы все можем оправдать высочайшие надежды Бога, какими бы большими или скромными ни были наши способности и таланты. Мороний провозглашает: «Откажитесь от всего безбожного! И если будете любить Бога со всей вашей мощью, умом и силой, тогда будет достаточна для вас милость [Христа], и милостью Его вы сможете достигнуть совершенства во Христе» (Мороний 10:32). Только благодаря своим неустанным усилиям и преданности мы сможем заслужить эту величайшую, доступную всем нам милость, и эти усилия непременно должны включать восприимчивость к Божьему наказанию и искреннее, безусловное покаяние. Давайте же молиться о Его назидании, вдохновляемом любовью.
Пусть Бог поддержит вас в стремлении оправдать Его высочайшие ожидания и дарует вам полноту счастья и мира, которая за этим последует. Я знаю, что мы с вами можем стать едиными с Богом и Христом. Я смиренно молюсь и приношу твердое свидетельство о нашем Небесном Отце и Его Возлюбленном Сыне и о тех счастливых возможностях, которые у нас есть благодаря Им. Во имя Иисуса Христа, аминь.
Кого я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся
О, человеколюбие! С какою благостью соединяется обличение!
Свт. Игнатий (Брянчанинов)
Аз, ихже аще люблю, обличаю и наказую , сказал Господь в Откровении святого Иоанна Богослова. Наставляемые этими свидетельствами Святого Духа и многими другими, которыми усеяны страницы Священного Писания, мы с дерзновением утверждаем: скорби, посылаемые человеку Промыслом Божиим, суть верный признак избрания человека Богом.
Священное Писание соединяет понятие о искушении с понятием о обличении: сыне мой , говорит оно, не пренемогай наказанием Господним, ниже ослабей от Него обличаем (Евр. 12:5) . Это же видно из вышеприведенных слов Господа: Аз, ихже аще люблю, обличаю и наказую. На каком основании обличение соединяется с искушением? На том, что всякая скорбь обнаруживает сокровенные страсти в сердце, приводя их в движение. До скорби человек представляется сам себе спокойным и мирным; но когда придет скорбь, тогда восстают и открываются неведанные им страсти, особливо гнев, печаль, уныние, гордость, неверие. Существенно нужно и полезно для подвижника обличение греха, гнездящегося в нем втайне. Сверх того, скорби, принимаемые и переносимые как должно, усиливают веру; они показывают человеку его немощь и доставляют смирение, низлагая самомнение.
Сщмч. Киприан Карфагенский
Кто согрешающего нежит льстивыми ласками, тот только более располагает его ко греху и не подавляет преступлений, а питает. Но кто строгими советами изобличает и вместе наставляет брата, тот содействует его спасению. Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Так надлежит и священнику Божию не обманывать льстивыми услугами, но промышлять о спасительных лекарствах. Не искусен тот врач, который слегка только ощупывает напухающие извилины ран: сохраняя заключенный внутри, в глубоких впадинах, яд, он только увеличивает его силу. Надобно открыть рану, рассечь и, очистивши от гноя, приложить к ней сильнейший пластырь. Пусть больной вопиет, пусть кричит, пусть жалуется на нестерпимую боль - он будет потом благодарить, когда почувствует себя здоровым.
О падших.
Тертуллиан
Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся
Итак, попытаемся перенести то, что причиняется злом, чтобы ревность нашего терпения обратила в ничто (искусительные) попытки врага. Если сами мы навлекли что-нибудь на себя - по неразумию или добровольно, - то должны терпеливо переносить то, что самим себе приписываем. А если верим, что что-нибудь послано (на нас) Богом, то пред кем же более, как не пред Ним, мы обязаны обнаруживать терпение? Он ведь поучает нас благодарить и радоваться тому, что мы удостоились Божественного наказания: Кого, - говорит, - люблю, наказываю. О, блажен тот раб, при исправлении коего соприсутствует Господь! Таким образом, отовсюду мы побуждаемся к осуществлению терпения, потому что мы нуждаемся в нем либо в результате наших ошибок, либо козней зла, либо наставлений Господа.
О терпении.
Фульгенций Руспийский
Следовательно, благосклонность Бога не ведет к наказанию, поэтому Он ввергает нас в скорби, поражает болезнями, наставляет неприятностями, чтобы мы, грешившие в здоровье тела, учились воздерживаться от грехов в болезни и, пренебрегающие в радости Божиим милосердием, пораженные бичом скорби, устрашились бы Его справедливости. Так происходит, чтобы мы, обретя болезнь расточением здоровья, через болезнь достигли бы благодеяния здоровья и, ввергнутые через радость в скорби, через скорби вернулись бы к радости. Наконец, Святое Писание свидетельствует, что любовь Бога к нам в большей степени проявляется в бичах и нападках. Ведь оно говорит: Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его; ибо кого любит Господь, того наказывает (Притч 3:11 -12); бичует же Он каждого сына, которого вновь обретает. Но и сам Спаситель говорит, что Он любит тех, кого обличает: Кого я , - речет, - люблю, тех обличаю и наказываю . И учение апостолов не перестает провозглашать, что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян. 14:22) . Также Сам Господь говорит, что узкий и тесный путь - это ворота, ведущие к жизни.
Послания.
Цезарий Арльский
О, несчастное и весьма скорбное предположение! Следовательно, гордые и нечестивые, совершающие уголовные преступления, потому тебе кажутся блаженными, что не терпят ничего дурного в этой жизни? Послушай, что о таковых речет Писание: На работе человеческой нет их, и с прочими людьми не подвергаются ударам. Оттого гордость их обложила их, очевидны дерзость и нечестивость их. Происходит словно от жира дерзость их (Пс 72:5 -7). Потому ведь в этом мире они совсем не наказываются, что за избыток своих злодеяний сохраняются для вечного мучения: ведь не могут нести наказание в течение короткого времени те, кому необходимо будет подвергаться пыткам без конца. Ибо Господь, а также Бог наш, Который тех согласно Своей справедливости оставил без наказания, не прекращает подвергать Своих сынов различным испытаниям, в соответствии с написанным: бьет же Бог всякого сына, которого принимает (Евр 12:6) . И еще: кого Я люблю, тех обличаю и наказываю . Если же бьет всякого сына, которого принимает, то, следовательно, кого не бьет, не принимает. И если всякого, кого любит, наказывает, то кого не наказывает, не любит. И это - чтобы так происходило - совершает не могущество Бога, но беспутство тех достойно того, чтобы [пока] быть оставленным, согласно написанному: чтобы нечистый еще сквернился, а праведный творил правду еще (Откр 22:11) .
Проповеди.
На юге Казахстана, окруженный высокими горами, утопая в зелени, расположился город Чимкент.
На его окраине, в рабочем поселке, в маленьком аккуратном домике, жила вдова, Анастасия Петровна Деревянкина, со своей 20-летней дочерью Валей. Мать и дочь глубоко верили в Бога и были членами местной христианской общины. Между ними царил мир, любовь и согласие. Они были гостеприимными и отзывчивыми на нужды других, и, вообще, вся их жизнь была живым свидетельством искупительной силы Христа и Его присутствия в их доме и сердцах.
Словом, им бы только жить да радоваться в благодати Божией. Да, видно, не понравилось это сатане и захотел он разрушить их счастье.
В одно воскресное утро Анастасия Петровна осталась дома, чтобы присматривать за больной соседкой, а Валя поехала в церковь. На автобусной остановке к ней подошел молодой человек в офицерской форме и вежливо спросил:
– Извините, пожалуйста, не знаете ли вы, где находится улица Полярная?
– Я как раз еду в ту сторону, – ответила Валя, – и скажу вам, где нужно выйти.
Офицер поблагодарил, и в это время подошел автобус.
В автобусе они разговорились и офицер узнал, что девушка едет в церковь.
– Можно и мне с вами? – спросил он.
Валя с удивлением посмотрела на него и улыбнулась:
– Не только можно, а может быть, даже нужно. Это будет полезно для вашей души.
– Вы думаете, что у человека есть душа?
– А разве есть бездушные люди? – спросила она в свою очередь.
– Г-м… Это интересно… – заметил озадаченный офицер. – Ну, мы еще поговорим об этом… А пока давайте познакомимся: меня зовут Игорь.
– А меня Валя.
Валя залилась румянцем и ничего не сказала. Она готова была провалиться сквозь землю от смущения. К счастью, автобус остановился, и они вышли вблизи дома, из которого доносилось стройное пение.
– Это наша церковь, – объяснила Валя. – Мы немного опоздали. Собрание уже началось.
Они вошли и заняли свободные места у двери. Игорь впервые попал на такое собрание и с интересом слушал и наблюдал за всем происходящим. Пение ему понравилось, но, когда на кафедру вышел проповедник, ему стало скучно, да он и не интересовался этим. Его интересовала, главным образом, девушка, ради которой он пришел сюда. Он изредка поглядывал на Валю, которая, казалось, забыла о его присутствии и внимательно слушала проповедь.
А Валя, слушая, в душе молилась, чтобы слова проповедника коснулись сердца Игоря…
Молодой офицер ничего не понимал из сказанного, но не мог не чувствовать чего-то особого в самой атмосфере этого собрания. Какое-то необъяснимое чувство умиления возникло у него, и в то же время ему было грустно, как бывает грустно человеку на чужом празднике.
После собрания к нему подходили, приветствовали, приглашали еще приходить. И во всем этом была какая-то детская простота и искренность. Это была не просто формальная вежливость к посетителю, но неподдельная задушевность честных, хороших людей.
– Как вам понравилось наше собрание? – спросила Валя, когда они вышли.
– Думаю, что это своеобразный род развлечения, который не для всех подходит.
Видя разочарование на лице Вали, он поспешил добавить:
– Может быть, в следующий раз я больше пойму.
Они условились встретиться через два дня, чтобы снова вместе пойти на собрание. Вернувшись домой, Валя рассказала матери о знакомстве с Игорем и его обещании снова быть на собрании. Мать наставительно предупредила ее:
– Смотри, Валя, молись Господу, чтобы Он дал тебе силы, благовествуя другим, самой остаться верной Ему.
– Ну, что ты, мама. Конечно!
Они вместе помолились и разошлись спать. Но Валя долго не могла уснуть в ту ночь. Она вспоминала подробности встречи с красавцем-офицером, и непонятное, сладкое чувство вкрадывалось в сердце. С волнением она ожидала их следующей встречи, стараясь объяснить это чувство тем, что ей впервые представлялась возможность привести человека к Богу.
Игорь стал часто посещать их собрания, после чего провожал Валю домой, познакомился с ее матерью, был вежлив и во всех отношениях вел себя прилично. Они много беседовали о христианстве, но никаких признаков приближения к Богу он пока не проявлял. В последнее время все чаще делал намеки о возможности свадьбы… От этих намеков Валя бледнела. Она уже любила Игоря, но мысль о том, что это может кончиться браком, пугала ее, т.к. она знала, что это будет тяжким нарушением воли Божией. Но прекратить встречи с Игорем у нее не хватало сил.
Анастасия Петровна видела перемену в своей дочери, старалась ее убедить и даже заставить прекратить свидания с Игорем, но напрасно.
Молились они теперь отдельно. Мать плакала, видя свою беспомощность предотвратить отступление дочери. Валя плакала и терзалась душою, сознавая, что мать права. Она каялась перед Богом и просила прощения, но не просила силы оставить Игоря. Она верила Игорю, когда он обещал не мешать ей посещать церковь и никогда не стеснять ее христианских чувств. Последнее время он перестал ходить на собрания, ссылаясь на свои служебные дела, и сам назначал место и время их свиданий. На одном из таких свиданий Игорь решил окончательно решить вопрос о свадьбе.
– Как ты думаешь, Валя, не пора ли нам уже серьезно подумать о нашей свадьбе? Мы любим друг друга… До каких же пор еще ждать?
– Ты же знаешь, Игорь, что Слово Божье запрещает неравные браки, – тихо сказала Валя, и глаза ее наполнились слезами.
Он обнял ее за плечи и поцеловал в висок.
– Но я же для тебя не посторонний человек, а друг. Я знаю ваши законы и правила и ни в чем не буду препятствовать тебе. Я бы и сам не прочь стать таким, как ты и твои верующие друзья, но мне многое еще пока не ясно.
– Дай мне подумать, – ответила она.
– Ну, хорошо, подумай, только не очень долго.
Валя стала чуждаться своих подруг и пропускать собрания. Ей неприятны были их вопросы и внимательные взгляды. Лгать она не умела, а сказать правду о своих душевных переживаниях не могла.
Мать уже ничего не говорила Вале, а только день и ночь молилась о ней, обливаясь горькими слезами.
Однажды вечером Игорь неожиданно пришел к Деревянкиным и, кратко поздоровавшись с Анастасией Петровной, попросил Валю выйти с ним в сад. Он казался взволнованным или чем-то расстроенным, и Анастасия Петровна не стала его ни о чем расспрашивать.
Валя набросила на плечи платок и последовала за Игорем. Он сразу приступил к делу:
– Валя, сегодня мы должны решить свою судьбу. Через три дня меня переводят в Ленинград. Но, если ты согласна выйти за меня замуж, мне дадут на две недели отсрочку, пока мы сыграем свадьбу.
Валя побледнела и почувствовала слабость в ногах. В голове молнией пронеслись мысли: “Пусть таковые выходят замуж, но только в Господе… Не любите мира, ни того, что в мире… Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными… Что общего у света со тьмою?..” Она едва слышно сказала:
– Игорь, я люблю тебя, но Слово Божье запрещает браки верующих с неверующими. Если бы ты хотя признал себя грешником и покаялся… Но ты даже не веришь…
– В Слове Божием написано: “Любите врагов ваших”, – ответил он. – Неужели я для тебя хуже врага? Где же твоя любовь? Через три дня я уеду и, вероятно, никогда больше не вернусь в эти края. Ты должна решить: стать моей женой теперь или никогда.
Валя стояла, прислонившись к косяку двери, не зная, что делать: нарушить волю Божию или навсегда потерять Игоря. И то, и другое было страшно. Наконец, она сказала:
– Пусть будет по-твоему…
Свадьбу назначили через неделю. Все хлопоты и расходы Игорь взял на себя. Попрощавшись, молодые разошлись.
Когда Валя вернулась в дом, мать уже ушла к себе в спальню молиться, и Валя тихонько пошла к себе. Закрыв за собою дверь, она, не раздеваясь, бросилась на постель, уткнув лицо в подушку, чтобы заглушить рыдания.
“Боже мой, что я делаю? – с ужасом думала она, как человек, бросающийся в пропасть, будучи не в силах уже остановиться. – Что же это происходит со мной? Зачем я это делаю?.. О, Господь мой дорогой! Прости меня, если можешь. Я променяла Тебя на земное счастье. Я снова раздираю раны на Твоих святых руках. Я отступила от Тебя, дорогой Иисус, навсегда ухожу от Тебя и знаю, что нет мне возврата, потому что отдаю себя другому…”
Так, лежа на постели и заливаясь горькими слезами, молилась в ту ночь Валя, прощаясь с Иисусом.
Узнав на другой день о решении дочери, Анастасия Петровна ничего не сказала и с тех пор замкнулась в себе. Только перед Богом в слезах изливала она свое горе. С Валей была ласкова и помогла ей в приготовлениях к свадьбе, но на сердце у нее было так, как будто она приготовлялась к похоронам дочери.
Свадьбу справляли у Игоря на квартире. Было много гостей – все знакомые Игоря. Было шумно, весело: поздравления, тосты, пожелания счастья… Из Валиных знакомых никого не было. Она чувствовала себя здесь чужой и одинокой. Ей хотелось бросить все и бежать, бежать отсюда… Только присутствие Игоря рядом удерживало ее от этого.
А на другом конце города в опустевшем доме стояла на коленях убитая горем мать и молила Бога спасти ее заблудившееся дитя.
На другой день Игорь и Валя улетели в Ленинград. Мать пришла проводить их на аэродром и, прощаясь, шепнула Вале:
– Молись Господу, деточка, хоть изредка. Пиши мне… А если все от тебя отвернутся, приезжай домой. Помни, что Господь тебя любит и ждет твоего возвращения.
Валя только посмотрела на нее благодарными глазами и крепко поцеловала.
Через месяц Анастасия Петровна получила от дочери письмо. Валя писала, что им дали хорошую квартиру, она устроилась на работу и с мужем живут прекрасно. Но она ни словом не обмолвилась о том, что Игорь запретил ей посещать церковь и сказал, чтобы она выбросила из головы всю эту “дурь”.
Анастасия Петровна продолжала ежедневно молиться о своей дочери и никогда, даже ночью, не запирала входную дверь, веря, что Валя вернется домой…
Однажды утром Валя спешила на работу. Перебегая улицу, она споткнулась и упала на рельсы перед подходившим трамваем. Водитель не успел затормозить, и ей отрезало ноги почти до колен…. Только на третий день Валя пришла в сознание. Первое, что она почувствовала, была сильная боль. Открыв глаза, увидела больничные стены и не сразу поняла, что с ней. А когда поняла, опять потеряла сознание. После этого в течение двух дней она то забывалась, то снова приходила в себя.
Когда к ней возвращалось сознание, она громко молилась и говорила, что Господь наказал ее за отступление и непослушание Ему. Она каялась и молила Господа о прощении: “Будь милостив, Боже, ко мне, грешнице. Ты справедливо судишь каждого по делам его. Я раскаиваюсь в своем поступке. Господь мой, прости и прими меня снова в число детей Твоих. Дай мне познать глубину Твоей любви, пошли мне мир, который я имела раньше”.
Здоровье ее восстанавливалось медленно, т. к. она потеряла много крови. Зато духовно она возрастала с каждым днем. Молилась вслух, не стыдясь других больных и медицинского персонала, и никто ее за это не только не осуждал, но во время ее молитв прекращались всякие разговоры и все благоговейно слушали эти излияния души вернувшейся к Богу отступницы.
Больше четырех месяцев Валя пролежала в госпитале. За это время муж ни разу не навестил ее. Когда опасность для ее жизни миновала, он передал через доктора записку, в которой было лишь несколько слов: “Прости меня, Валя, но, ввиду сложившихся обстоятельств, мы должны расстаться. Не пиши мне и не старайся найти меня. Так лучше для нас обоих. Прощай. Игорь”.
Прочитав письмо, Валя не заплакала, даже не изменилась в лице. Она осторожно сложила записку и тихо сказала:
– Этого следовало ожидать…
А дома, в родном городе, где Валя родилась и выросла, вся церковь молилась о ней, особенно мать и подруга Надя, с которой Валя была очень близка.
Мать написала Вале несколько писем, заверяя ее в своей любви, передавала приветы от подруг и говорила, что все молятся за нее.
Но ответа не было. Наконец, почти через пять месяцев пришло письмо. Дрожащими пальцами Анастасия Петровна вскрыла конверт и, развернув письмо, начала читать:
“Дорогая мамочка! Прости меня, что так долго молчала. Со мной произошел несчастный случай. Четыре месяца тому назад, перебегая дорогу, я споткнулась о рельсы и упала как раз перед трамваем. Дальше не помню, как это случилось, но трамвай не смог быстро остановиться… Одним словом, я осталась лежать по одну сторону рельс, а мои ноги – по другую…”
Дочитав до этого места, мать охнула и схватилась за грудь. Потом опустилась на стул и, закрыв лицо руками, громко зарыдала, приговаривая в промежутках между всхлипываниями:
– Ох, деточка ты моя бедная!.. Поняла ли она?.. Покаялась ли?..
Дочитав письмо, Анастасия Петровна упала на колени и со слезами радости благодарила Господа за спасение и возвращение дочери. В тот же день она написала ответ…
Анастасия Петровна приехала на аэродром встречать Валю. Это была трогательная встреча. Обнявшись, они рыдали, не обращая ни на кого внимания. Многие, видя девушку на деревянных ногах, плачущую в объятьях матери, тоже не могли удержать слез.
Приехав домой, мать и дочь прежде всего помолились вместе. Это была молитва благодарности за духовное исцеление Вали.
Теперь в маленьком домике Деревянкиных снова царили мир и любовь. Каждое утро, как и в прежние годы, Валя настежь открывает окна, глубоко вдыхает свежесть цветущих садов, радуясь каждому новому дню. Она работает в конторе счетоводом. В воскресные дни и по вечерам занимается с молодежью, рассказывает о своей жизни и предупреждает других об опасности непослушания Богу. “Ибо, что человек посеет, то и пожнет” (Гал. 6:7). Всякий грех и отступление от воли Божьей неизбежно влечет за собой наказание: для одних – в этой жизни, для других – в вечности.
Валя изменила Христу, променяла любовь Божью на любовь человеческую и за измену сама пожала измену мужа. И только по неотступной молитве матери Господь вернул ее в Свое лоно. А сколько людей стали жертвами сатаны, забыв свое обещание «служить Богу в доброй совести”!.. Но после, в вечности, они будут пожинать плоды своего непослушания. “Страшно впасть в руки Бога живого!.. Потому что Бог наш есть огонь поядающий” (Евр. 10:31; 12:29).
НАДЕЮЩИЙСЯ НА ХРИСТА…
Елизавета Петушкова
Это было в Риге. Молодежь в нашей церкви была дружная. Мы с радостью трудились для Господа и для ближних. «Вместе мы верили, вместе любили и пели, вместе дороги мерили, часто под вой метели. Труд небольшой, но делали», а главное, все вместе возрастали в познании Господа нашего Иисуса Христа.
Остались в памяти незабываемые зеленые купола церквей, белые ночи, «узкие улочки Риги с поступью гулких столетий» и воскресные летние вечера на взморье, где мы любовались заходом солнца. Наши сердца были наполнены хвалой великому Богу и Создателю Вселенной:
Синее небо, чайки над взморьем,
Стройные сосны на берегу…
Всюду я вижу руку Божью
И красоту творенья Его.
Волны нежно ласкали наши ноги, когда мы, взявшись за руки, устремлялись в набегавшую волну, навстречу заходящему солнцу. Гармония поющих голосов и плеск волн сливались в одну хвалебную песнь.
На берегу слышались голоса: «Кто это? Студенты?» – «Да нет! Это баптисты!» Да, это были мы, дети Божии, любящие Господа, желающие жить благочестиво и переполненные желанием донести Его свет, горящий в нас, до многих, ищущих истину.
К нам подходили, знакомились, задавали вопросы, а мы рассказывали им о любви Божией, пели гимны и приглашали их на собрание.
Однажды к нам на собрание пришел приятный молодой человек. Он внимательно слушал проповеди. По его лицу было видно, что Слово Божие касалось его сердца. После собрания его пригласили остаться с молодежью, чтобы познакомиться поближе. Оказалось, что он недавно в Риге, зовут его Марат и что он из мусульманской семьи.
Он задавал много вопросов и хотел больше знать о Господе; говорил, что ему понравилась наша христианская молодежь и собрание. Марат стал посещать богослужения и его часто можно было видеть с молодежью. Радостно было наблюдать, как он возрастал духовно.
Молодежь полюбила Марата молилась за него, верила и ждала того радостного дня, когда он отдаст свое сердце Господу.
Марату приглянулась одна из наших сестер, Танечка. Он стал за ней ухаживать, дарить цветы, провожать. Любовь нежно постучалась в их сердца. Да, они полюбили друг друга, но Танечку это пугало. Видно было, что Марат больше думал о ней, чем о своем покаянии.
Как-то вечером Марат заговорил о своих чувствах и сделал Тане предложение. Таня попросила время для ответа, а на следующий день поделилась с подружкой:
– Я боюсь, что мой отказ оттолкнет его от Господа, а выйти за него не могу: он не член Церкви.
Был назначен пост и молитва. И, как всегда, вся ноша ложится на плечи наших матерей. Так и Танина мать непрестанно молилась за них. Подружка тоже увещевала Таню:
– Танечка, ты как-нибудь помягче объясни ему, что ты не можешь выйти за него замуж, потому что Слово Божие предостерегает нас от таких браков. Пусть Господь даст тебе мудрости так сказать, чтобы не обидеть. Он так долго был среди нас, он должен понять!
Они горячо помолились и доверили Господу это дело.
При следующей встрече Таня сказала Марату, что любит его, но выйти за него замуж не может, потому что это противоречит Слову Божию. Марат чувствовал себя отвергнутым и разбитым:
– Как так можно? Мы же любим друг друга!
Таня, несмотря на внутреннюю боль, сказала:
– Наш брак не принесет нам счастья, если мы пойдем против слова Божия. Прости меня.
Тогда Марат гневно сказал:
– Ноги моей не будет больше на собрании, – и ушел.
Таня чувствовала себя виноватой за причиненную ему боль. На обратном пути она зашла к подружке, чтобы рассказать о случившемся. Обе долго молчали, раздумывая каждая о своем. Подружка была опечалена таким исходом дела.
Потом они вместе молились, предавая Марата в руки Господа. После горячей молитвы пришел покой.
– Танечка, – сказала подружка, – не горюй. Надеющиеся на Господа не останутся в стыде. Будем уповать на Господа. Все сделано в соответствии со Словом Божиим, и ты знаешь, что для верных Своих Бог приготовил обильные благословения во всех областях духовной и физической жизни. Нужно только быть верным Господу, чтобы получить их. Ты же знаешь, что есть падший ангел, сатана, который «ходит, как рыкающий лев», прилагая все усилия, чтобы убить и погубить. Если ему это не удается, то он хочет лишить нас, если не всех, то хотя бы частично, благословений, которые приготовил Господь для любящих Своих.
Прошло некоторое время. Друзья продолжали молиться за Марата. Как-то подружка спросила Таню: – Ты что нибудь слышала о Марате?
Таня рассказала, что он женился; живут с женой очень хорошо, и скоро у них будет ребенок. Подружка говорит:
– Видишь как вышло, но ты не грусти, Таня. Ты еще не знаешь, какое сокровище приготовил для тебя Господь. Уповай на Бога, будь только верной, а «надежда на Христа, слышишь, никогда не постыжает!»
Время летело быстро. Таня несла служение в хоре, а в свободное время шила. Из-под ее искусных рук вышло не одно платье, которое приносило радость девушкам в их день бракосочетания.
Однажды Таня прибежала к подруге очень взволнованная:
– Молиться… надо молиться… за Марата.
– А что с ним? – спросила подруга.
– У него горе: ребенок погиб во время родов, – сказала Таня, переведя дыхание.
– А жена? Как чувствует себя она?
– Она тоже… умерла.
Дрожь прошла по телу. Как выстрелы прозвучали в сознании места из Библии: «Страшно впасть в руки Бога живого… Трудно тебе идти против рожна…».
Подружки склонили колени: «Боже, смилуйся над ним! Прости его и помилуй! Помоги ему! Приведи его к Твоим святым ногам!» – неслась молитва к престолу всемогущего Бога.
Вскоре Марат снова стал посещать собрания. Наконец, настал тот час, которого так долго ждали друзья Марата.
Небо ликовало еще об одном кающемся грешнике, а друзья плакали от радости: «Стоит молиться, стоит трудиться, стоит за это жизнь всю отдать!»
А каким благословенным был день, когда Танечка и Марат сочетались! Они сияли, как звезды на тверди небесной, как золото, очищенное в печи у плавильщика!
Дорогие мои! Чтите Господа, «подвизайтесь за веру, однажды преданную святым… и, назидая себя на святейшей вере вашей, молясь Духом Святым, сохраняйте себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа для вечной ЖИЗНИ» (Иуды 1гл.).
…Пусть источник разольется
Жизни чистой и святой
И в других струей забьется
От общения с тобой …
Господня рука не сократилась, чтобы спасать и благословлять. Он призвал Марата с Таней трудиться на Его ниве среди мусульман, обильно благословив их труд: люди потянулись к Богу, стали открываться новые церкви.
Может ли Бог наказывать? Может ли Бог мстить? Может ли Он помнить зло? Многие уверены, что может. Ведь в Библии есть много мест, где мы видим следы «гнева» Божьего: сожженные города, где торжествовал модный ныне в Европе грех, – Содом и Гоморра; поглощение разверстой землей самозваных конкурентов Моисея – Корея, Дафана и Авирона. Примеров несть числа – вплоть до бичевания Христом торговцев в храме.
С другой стороны, одна из ипостасей Бога – Дух, который есть Любовь. О ней сказал апостол Павел: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
И другой апостол написал: «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине».
Как же можно это совместить? Единственным способом. Воспоминанием дней творения мира и пониманием свободы, данной человеку при сотворении мира.
Бог создал Адама подобным себе. Главный отпечаток Божьего перстня в воске нашей души – благость и свобода. Богу не нужны оловянные солдатики, которые бы Он – как игрок – передвигал по шахматной доске. Ему нужны живые и свободные личности.
Свобода имеет выбор – любить Бога или не любить, а иначе она не была бы свободой. Человек волен идти в селения райские или, наоборот, добровольно удалиться во тьму внешнюю.
Греша, человек приходит в область, населенную дьяволами. В некий Мордор, где все гремит, взрывается, приносит смрад и боль. И Бог не может, не повредив глубинной конструкции человека, насильно выдернуть его из ужаса, в который он сам себя затащил. Нельзя спасти того, кто прячет руки за спину. Кто хочет упасть, все равно упадет, как его не держи. И если удерживать, то еще будет злиться.
Таким образом, во вселенной существуют некоторые комнаты ужаса, куда человек приходит сам. Это не гнев Божий, а наша глупость казнит нас вдали от Бога. Это наша злость, а не жестокость Бога, бросает нас в объятия беспощадных разрушителей – духов злобы. И мы по своей слепоте и жестокости свои свойства зла приписываем Богу.
Человек сам несет ответственность за свой выбор, за то, что будет написано на страницах Страшного Суда в томе, посвященном его жизни. Страницы своей хартии мы пишем сами, сию секунду, под вежливым взором переживающего за нас Христа. Гнев – это вещь, совершенно не приложимая к Богу.
Когда не было Христа и апостола Павла, не было и слов о Любви, то люди справедливо решили, что Бог – это некто вроде Небесного Царя и Судьи. Этому Судье зачем-то потребовалось создать мир. В нем Он утвердил правила. Благо – следование Его Закону. Грех – преступление перед Законом, беззаконие. Преступление предполагает наказание. Все как у людей: Царь, суд, тюрьма или санаторий.
Но у Бога все не как у людей. Он благ. Он пребывает в абсолютном покое. То, что мы подразумеваем под Его «гневом», – наша извращенная проекция Его заботы. «Гнев Божий» – это Промысл, криво отраженный в нашей душе.
Безобразничает человек – Господь лишает его силы к греху. Безумствует и приносит горе – связывает, как больного в клинике. Не потому что строг и зол, а потому что желает спасения безумцу.
Читаем в Евангелии о больном:
И вот принесли к Нему расслабленного, положенного на постели. И Иисус, видя веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои.
Отметим три важных момента, которые не уловили фарисеи.
Во-первых, его принесли к Богу. Бывает, Бог Сам пытается привлечь к себе загулявшего сына. А тут Его работу сделали люди. Значит, любовь где-то теплилась рядом с больным, и он мог ей научиться. Это частично приклонило внимание Христа к этой компании среди моря народа.
Второе – «видя веру их». Мы тоже водим своих немощных родственников по больницам, имея на руках полис или деньги. А эти пришли и без страховки, и без денег. На что они надеялись? На чудо! Ничего себе. Так вот быть уверенным, что если подергать Бога за край ризы, то вот тебе Он и даст. Для того чтобы потребовать чуда, нужно иметь абсолютную уверенность в Его любви. Нужно знать Бога. А в этом и есть вера. Ведь не делами закона они пришли покупать здоровье товарищу.
Этим поступком друзья больного исповедали новое, сказать точнее, забытое качество Бога – благость и любовь. И свидетельство было публичным, что в данном случае тоже было важно.
И, в-третьих, Христос, зафиксировав первые два момента, учит больного: «Делай точно так же, как твои друзья: люби ближнего и знай, что Бог благ. Бог называет тебя чадом, уясни, что Он не царь, не судья, а Отец тебе!»
«Дерзай » – так говорят ребенку, делающему первые шаги.
«Прощаются тебе грехи » – в этом диалоге означает, что если заблудший сын меняет вектор движения от погибели к Богу, то он больше не грешен.
Не случайно в Слове Иоанна Златоуста, читаемом на Пасху, написано:
«… любочестив бо Сый Владыка, приемлет последняго, якоже и перваго: упокоевает в единонадесятый час пришедшаго, якоже делавшаго от перваго часа. И последняго милует, и первому угождает, и оному дает, и сему дарствует, и дела приемлет, и намерение целует, и деяние почитает, и предложение хвалит».
Потрясающие откровение святого: и дела приемлет, и намерение целует, и деяние почитает, и предложение хвалит.
То есть Богу не так важны дела, как цель, к которой стремится душа.
Именно разное понимание греха и породило конфликт фарисеев и Христа. Фарисеи были возмущены УДО – условно-досрочным освобождением больного. Ведь им казалось, Бог такой же, как они – судья, прокурор, охранник в одном лице. Мы часто приписываем Богу свои немощи.
Вот на преступника наложено наказание, внесен приговор, назначен срок. От народа Израиля такому преступнику позор и изоляция. Для фарисеев грех – статья Закона. Для Христа грех – вектор, движение от Бога. То есть грех – все, что сделано без Бога. А благо – все, что сделано во имя Бога. Очень просто, если положить в основу любовь. Для фарисеев основа закона – страх. Для Христа – любовь. В глазах фарисеев пришел некто, ломающий Закон и вводящий новые правила.
Покушение на Закон в их глазах было покушением на основы мироздания, на основы договоренностей Бога и человека. Бог ранее ничего им не говорил о любви по их жестокосердию. Но когда в Израиле накопилась критическая масса людей с чистым и милостивым сердцем, новый этап откровения стал возможен.
И самая главная тема конфликта – присвоение Христом Себе полномочий Бога: оставлять грехи. Для иудеев Бог был подобен какому-то грозному, великому, непостижимому существу. Его слава лишь отчасти была видима ими в светлом грозном облаке, блистающем молниями и водившем Израиль по пустыне.
Вот тут-то и проходит очень важная грань познания Бога в истории человечества. Поступок Христа был молнией личного откровения. Бог Сам приподнял завесу Своей таинственности. Сам, желая мира, постарался устранить отчуждение. Сам напомнил о Своей феноменальной близости. Он дал новую трактовку греха как нежелания человека любить Бога. Он показал, что не хочет общаться со своим творением посредством договора. Мы ведь не бизнес-партнеры, а родня.
Этим исцелением Христос напомнил забытые слова о том, что сказал Бог в день творения Адама:
Сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему.
Ясно, что не по внешнему подобию, а по внутреннему. А внутренняя печать и есть часть Бога, живущая в нас. Печать Бога в душе – это не мертвый штамп на бумаге. Душа – не бумага, а образ – не мертвый оттиск. Это отражение в живом зеркале живого Образа. Он не только внешний! Он и внутри человека. Он всеобъемлющий. Живая печать Бога вообще видна на всем, что есть в мире. Бог рядом.
Христос, по сути, не сказал ничего нового. Просто фарисеи забыли о главном, о божественных дарах, об отцовском перстне на руке: о свободе, родстве и любви. И это оказалось страшным в своих последствиях. Не потому был разрушен Иерусалим, что иудеи распяли Христа и кричали:
– Кровь Его на нас и на наших детях.
Христос жалел город и плакал, глядя на Иерусалим, готовящийся рухнуть в бездну. Христос не мстил. Это люди распявшие Христа, отведя руки Бога, сами прошли ворота Мордора и отдали себя во власть разрушения.
Что можно было сделать, если и слезы, и радость Христа не смогли их остановить: «Целый день Я простирал руки Мои к народу непослушному и упорному».
Никто не желал смерти Иерусалиму, кроме него самого. Народ перестал соображать, что Закон и жизнь в Боге есть разные вещи. Грехом Иерусалима стало то, что вектор его движения стал направлен не в сторону Бога, а в сторону механического Закона, прочь от Замысла Бога, реализованного во дни творения.
Этот диалог с фарисеями был попыткой напоминания о существе отношений между Богом и человеком. Христос не гневался и укорял фарисеев довольно мягко. Вообще, они были единственными оппонентами, с кем он считал нужным говорить. Он призывал их посмотреть не на букву закона, а на свое сердце, которое должно были ликовать, находясь рядом с Господом. А оно не дрогнуло и осталось недвижимым. Христос тщетно пытался разбудить их сердца. Он остался верен Своему доброму, неожиданному для них отцовскому чувству:
– Для чего вы мыслите худое в сердцах ваших?
Он считал нужным говорить с ними. Он считает нужным говорить и с нами добрыми словами, ожидая, когда мы повернемся к Нему лицом.
Как хорошо об этом обращении сказано в восьмой молитве Иоанна Златоустого вечернего правила:
«Ей, Господи мой и Творче, не хотяй смерти грешнаго, но якоже обратитися и живу быти ему, даждь и мне обращение окаянному и недостойному; изми мя от уст пагубнаго змия, зияющаго пожрети мя и свести во ад жива» .
Драматургия тех дней и сегодня актуальна для каждого человека, живущего в мире. Мы можем сами выбирать, кто нам Бог: Судья или Друг, Отец или некто внешний. Сами устанавливаем с Ним отношения: договор или любовь. Сами решаем, что нам думать о Боге – зол Он или благ. Человек может даже решить, что Бог ему не нужен. Решение быть с Богом или без Него – главное решение в жизни. А следующее решение – кем мы хотим видеть Бога.
Ему хочется, чтобы мы были Ему чада. Ему хочется быть родным Отцом.
Главное – не ошибиться, как уже однажды ошиблись люди, спорящие со Христом. Им хотелось, чтобы он был Царем и Судьей, жить с ним по Закону, выключив сердце, вытолкнув Бога на небо. Им хотелось что-то отдать Богу, а что-то оставить себе. Зажать.
Бог оставил человеку некоторое пространство свободы внутри его личности. А человек, пользуясь свободой, решил его существенно расширить. Что, собственно, и было предметом первородного греха. Человеку захотелось иметь свое собственное пространство, в которое бы Бог не входил по договоренности, по Закону. Вот мир Бога и Церкви, а вот мой личный мир, в котором хозяин только Я. И законы в нем только мои.
Знакомая всем нам история.
Такая поврежденная душа похожа на разбитое зеркало, которое отражает осколки. Поэтому оно видит часть мира с Богом, а часть – без Него. Только в кривом и разбитом зеркале в Боге виден дух гнева.
А Он – Любовь. Это ж Господи зрячему видно, а для нас повтори:
Бог есть свет и в нём нет никакой тьмы.
В память о том, как друзья принесли больного ко Христу, и я прошу молитв о р.б. Сергии, которому кроме всего прочего, нужно чудо.
