Иван Дмитриевич Сирко (около 1610 — ум. 1680) — кошевой атаман Запорожской Сечи. За период пребывания в должности атамана провел 54 больших и малых сражений, при этом ни разу не остался побежденным.
Рождение Сирко
Год и место рождения Ивана Дмитриевича Сирко неизвестны. По некоторым данным, он родился в семье шляхтича на Подолье. По другим — Сирко родом из казацкой слободы Мерефы Слободской Украины (Харьковской области). По преданию, уже рождение Ивана Сирко было необычным — мальчик родился с зубами, чем испугал всех присутствующих. Отец попытался исправить ситуацию, заявив, что Иван «зубами будет грызть врагов». Но это мало успокоило селян.
К ребенку относились с опаской, и в какой-то мере это было оправданно, потому что он с детства проявлял необычные способности, которые впоследствии стали просто сверхъестественными.
Великий характерник
Самым знаменитым и могущественным характерником был атаман Иван Сирко. «Кошевой Сирко был превеликий колдун. Недаром его турки прозвали шайтаном…» Запорожцы говорили, что равного Сирку в целом свете не было. Рассказывали, что когда он подставлял руку под удар сабли, на ней оставался лишь синий след. Сирко умел наводить на врагов сон, часто при этом оборачиваясь белым хортом. Но Сирко не только побеждал людей, а и нечистую силу. Речку Чертомлык назвали так потому, что в ней Сирко убил черта: тот только мелькнул ногами, когда Сирко выстрелил в него из пистоля. Бурной оказалась не только земная жизнь Ивана Сирко, но и посмертная. Великий воин-характерник даже после смерти продолжал побеждать врагов. Он завещал казакам после его смерти отрезать его правую руку и ходить с ней в походы. Казаки выполнили завет атамана и, встречаясь с неприятелем, выставляли вперед его руку со словами: «Душа и рука Сирка с нами!» Казаки верили: где рука — там и удача. Поэтому запорожцев еще долго боялись и турки, и ляхи. В одном предании Сирко даже назван Сирентием Праворучником. Руку кошевого захоронили только после разрушения Запорожской Сечи. А на могиле Сирка была надпись на кресте: «Кто будет семь лет перед Пасхой выносить по три заполы земли на мою могилу, то будет иметь такую силу, как я, и будет знать столько, сколько и я».
Брак казака Сирко
Старые характерники предостерегали Серко от брака, но тот не послушал. Он встретил женщину, которая стала настоящей отрадой для кошевого атамана. Враги знали его, как оборотня, но жена и дети знали его, как любящего мужа и заботливого отца. Тело его было воином, а душа атамана - раздвоилась: в семье - один, а в бою - другой.
Спасение Москвы
Легенда о том, что рука Ивана Сирко помогла победить французов в Отечественной войне 1812 года. Когда русская армия стояла под Бородино, казак Михайло Нелипа рассказал фельдмаршалу Кутузову про победоносную правую руку атамана Сирко. Дело в том, что семья Нелипы из поколения в поколения присматривала за останками атамана. И, поразмыслив, Кутузов отправил казаков за рукой Сирко. Но дед Нелипы, старый хранитель останков запорожского атамана, ни за что не соглашался отдать руку! Долго упрашивали его казаки и, наконец, все-таки уговорили. Старый Нелипа выдал руку только под личные гарантии фельдмаршала Кутузова. Руку три раза обнесли вокруг занятой французами Москвы, и французы ушли из русской столицы. Судьба войны была решена. Так Иван Сирко помог русской армии победить французов.
Полковник Войска Запорожского
На службе у французского короля:
Утверждается, что в 1644 году Богдан Хмельницкий, как военный писарь Войска Запорожского, во время встречи в Варшаве с послом Франции графом де Брежи подписал договор о найме 2 500 казаков в войско французского короля. В октябре 1645 года казацкий отряд Балтийским морем прибыл во французский порт Кале. C 7 сентября 1646 года 2 000 казаков под командованием Хмельницкого, Солтенко и Серко, который командовал к этому времени полком, а также 3 000 польских пехотинцев, участвовали на стороне французов под общим командованием принца де Конде в осаде крепости Дюнкерк, находившейся в руках испанцев. 11 октября осажденная крепость сдалась. Эта легенда была опровергнута в работах польского историка Збигнева Вуйцика и украинского историка казачества Владимира Голобуцкого. Они пришли к выводу, что в осаде Дюнкерка участвовало 2400 польских наемников под командованием полковников Пшиемского, Кабре и де Сиро.
Участие в восстании Хмельницкого:
Принял участие в восстании Богдана Хмельницкого, также в походах против Турции и крымских татар. В 1654 году, будучи полковником, не захотел принять присягу русскому царю и удалился на Запорожье, но уже 1659 году он выступил сторонником царя, против польского короля. В 1658—1660 годах — винницкий полковник.
В 1667 году совершил поход на Кафу, взяв город и предав его вместе с окрестностями огню. Освободил около двух тысяч невольников и увел с собой татарский полон численностью около 1,5 тысяч человек. В 1668 перешел на сторону Петра Дорошенко, «воевал» украинские города, идя «против бояр и воевод», но в 1670 году порвал с ним. В 1672 году, желая стать гетманом, возглавил оппозицию казацкой старшины против кандидатуры в гетманы Ивана Самойловича, в связи с чем был отправлен в ссылку в Тобольск, но вскоре возвращен на Украину. В 70-х годах организовал ряд успешных походов в Крым.
Колебания Сирко между службой русскому и польскому государству:
Заслуживает внимание мнение Д. И. Яворницкого о колебаниях Серко между службой польскому королю или русскому царю: Переходы Серко от русского царя к польскому королю и обратно нельзя смотреть как на измену одному и верность другому: Серко и все запорожское козачество хотя и признавали над собой протекцию русского царя со времени Богдана Хмельницкого, но все еще, по старой традиции, считали себя людьми вольными и ни от кого не зависимыми, — людьми, которые считали за собой право решать вопросы о мире и розмире с соседними царствами и входить в сношения с близкими и дальними царями и властелинами.
Посмертные скитания
Могила Ивана Сирко пострадала еще в 1709 году во время разорения Чертомлыцкой Сечи. Но местные жители уберегли ее, и семьи казаков присматривали за моги лой атамана из поколения в поколение. В ноябре 1967 года, когда берег, на котором находилась могила кошевого атамана, подмыли волны Каховского водохранилища, останки атамана перезахоронили. Но перед этим череп атамана изъяли из могилы. Во второй раз Ивана Сирко хоронили торжественно, при большом стечении народа, предать его земле обезглавленным было невозможно. Выход нашли самый простой — в гроб положили другой череп, обнаруженный при раскопках того же кургана. А череп атамана для изготовления скульптурного портрета отправили в Москву, в знаменитую мастерскую антрополога М. Герасимова, с целью проведения антропологической реконструкции внешности Ивана Сирко. После этого череп Сирко почти четверть века оставался в Москве. Вернули его лишь в 1990 году, перед празднованием 500-летия украинского казачества. Но и на этом мытарства не закончились. После празднования юбилея череп Ивана Сирко попал в сейф начальника местного отдела культуры, где он пролежал еще семь лет, пока его не передали в Днепропетровский исторический музей. Летом 2000 года, после многочисленных обращений историков, было принято решение о дозахоронении черепа атамана Ивана Сирко вместе с другими останками в кургане Баба-могила. И через 320 лет после смерти знаменитый атаман наконец-то обрел мир и покой.
Рассказывали, что Сирко, с наступлением сумерек, превращался в волка и проникал во враждебный лагерь. Он узнавал, где что стоит, как располагаются защитники, и на утро возвращался к казакам, детально рисуя все, что видел. Казаки начинали наступление и всегда побеждали. Напуганные враги рассказывали, что Сирко в разгар боя мог взлетать в воздух и вызывать ненастье. В страхе, конечно же, глаза велики и каждый видел то, что хотел, но когда вражеские войска слышали, что на них идет кошевой Сирко, то знали - они обречены на поражение. Казаки были убеждены, пока с ними Сирко, то войско будет непобедимым. Именно поэтому на призывы атамана идти в бой они, обычно, отвечали: «Веди нас, мы с тобой до конца!» Сирко владел удивительной силой стратегического предвидения и в совершенстве владел искусством маневрирования в бою.
Казаки рассказывали, что как-то вечером, стоя на берегу Хортицы, Иван Сирко встретился с чертом. Тот соблазнял его славой, золотом и властью. Предлагал ему гетманскую булаву и пожизненный почет побратимов. На все эти искушения нечистого Сирко только рассмеялся и выстрелил в черта из пистоля. С того времени казаки начали говорить: «Сирко сам черт не страшен!»
Враги решили забрать у атамана его душу - его семью. Сирко имел удивительный нрав. Рассказывали, что на поле боя он заживлял раны своих побратимов, однако свою душевную рану он заживить так и не смог. Невзирая на всю характерницкую и непобедимую силу, Иван Сирко так и не смог пережить смерть своей жены и двух сынов, которые погибли от рук врагов. Сирко был разбит, его село сожгли, семьи у него больше не было, кому в наследство передать свое знание и умение характерницкой силы. Так враги нашли способ, как отобрать у непобедимого воина его душу, а, заодно отобрав у него то, что делало его человеком. В страшном гневе Иван Сирко возвращается на Сечь. Зверь проснулся в атамане. Сирко приказал сзывать поход на турков. На своем пути Сирко не жалел никого. Он выходил на бой к врагам голыми руками, без оружия. Переводы рассказывают, что в бою перед Сирком враги умирали от страха. Сирко приказал пленных не брать, после себя атаман оставлял только пепелища. Но даже тот триумфально победный поход не принес Сирко душевного покоя. Дома его так никто и не ждал. Сирко был убит горем, он начал терять свою силу, душа его раздвоилась, жажда враждебной крови угомонилась и Сирко пожелал умереть. Он ожидал смерти как благословления, но смерть не приходила. Тогда Сирко смастерил себе гроб, сам лег в него и умер (1680).
Завещание атамана Сирка
На смертном ложе Сирко оставил завещание своим побратимам: «Кто семь лет подряд перед Пасхой будет носить на мою могилу землю - получит мою силу». Но, настоящее место захоронения атамана-характерника так и осталось неизвестным. Побратимы хорошо позаботились о том, чтобы тайна их кошевого осталась недоступной для врагов. Именно поэтому Серко несколько раз перезахоранивали, а место его захоронения знали лишь избранные. Казаки так верили в силу своего атамана, что свыше пяти лет гроб с телом Сирко хранился на Сечи. И даже возили ее с собой в военные походы.
Еще одно завещание оставил Сирко побратимам: «Как наступят плохие времена, откройте мой гроб, возьмите мою десницу и идите с ней в бой!». Казаки выполнили завещание кошевое. Они отрезали десницу Сирко и еще двадцать лет возили ее с собой в походы. Когда бой был особенно тяжелым, казаки выставляли десницу атамана на копье и кричали: «Бойтесь басурманы! С нами рука и душа атамана Сирко!» Казаки верили, что десница будет оберегать казаков и Сечь от врагов. Турки рассказывали, что по ночам перед тяжелым боем с казацким войском они видели серого волка, убить которого никто из них не осмеливался. Говорят именно так Сирко после смерти и помогал казакам в походах.
Сирко (Серко) Иван Дмитриевич (1610 -1680). Самый прославленный кошевой атаман Запорожской Сечи родом из г. Мерефа современной (по другой версии из Подолья), национальный герой , не проигравший ни одного из 244 сражений в которых участвовал. После побед во Франции боролся против поляков вместе с Богданом Хмельницким, не приняв с Богуном решение Переяславской рады (1654г.) и отказался присягать , перейдя в Запорожскую Сечь охранять южные границы от татарских набегов.
Русские войска сумели лишь вероломно взять его в плен, пригласив на "мирные переговоры" к московскому воеводе Ромодановскому, но даже московский царь Алексей Михайлович не рискнул казнить привезенного в кандалах Сирко, сначала отправив в сибирскую ссылку, затем вернул в бороться с татарами.
Через 132 года после смерти Сирко, его мощи использовал фельдмаршал Кутузов перед Бородинским сражением 1812г., чтобы вдохновить русскую армию, а в 1966г. Президент Франции генерал Шарль де Голль возложил цветы к памятнику великому украинскому казаку в , который в 1646г. помог французам сделать то, что было не под силу "четырем мушкетерам короля" из романа Александра Дюма - взять неприступную крепость Дюнкерн, которой корпус Сирко овладел за 3 дня, войдя в нее... без единого выстрела.
4 подвига Ивана Сирко.
Самый известный и прославленный запорожский казак, многократно избиравшийся в Запорожской Сечи своим кошевым атаманом с 1659 года по август 1680 года. Разные народы по разному произносили его фамилию:
Немецкие источники называли его "Цирка",
3. Иван Сирко отказался принести присягу московскому царю после Переяславской Рады вместе с Богуном и Иосифом Глухим стал в к Хмельницкому, сложил свои полномочия перед гетманом и отбыл в Запорожскую (Чартомлыцкую) Сечь рядовым казаком, чтобы охранять от татар южные кордоны . Именно там, казаки и избирали Ивана Сирко своим бессменным кошевым атаманом, под командованием которого совершили ряд очень громких побед над татарами.
В 1655 г. Сирко организовал морской поход в Крым, чем сорвать намеченный на лето поход татарской орды в Украину. Казацкая эскадра из запорожских и донских казаков таки вышла в море на 34 чайках и 15 июля овладела Таманью - важным турецким стратегическим пунктом, который контролировал Керченский пролив. Два месяца казаки держали на Азовское море и в страхе и весь Крым.
В 1660 г. организовал одновременно два удара по турецким крепостям Очаков и Аслам-Кермен и Очаков, где «посад высек и полон… поймал». Запорожцы в обоих походах взяли много пленных, которых затем обменяли на украинских невольников.
В 1660 г. разбил татар в знаменитой битве на Игреньском полуострове в устье р. Самары, устроив им ловушку, при переправе на левый берег Днепра и отбил 15 тыс. невольников.
В 1663 г. Сирко совершил два похода на Перекоп, что «закупорило» хана на Крымском полуострове, сделав невозможным соединение с поляками. Король Ян Казимир тщетно ждал своего сообщника. Это вынудило польского короля попытаться подкупить Ивана Сирко, которому он послал золотую цепь и 300 червонцев, но кошевой был неподкупен.
"Нужда закон меняет", - любил повторять живой кошевой, и его политические и военные действия полностью соответствовали любимом пословице. И сказанное касается только политики и действий кошевого на сухопутном военном театре. Относительно его действий на море, то Иван Сирко всегда был прогнозируемый и видел только одного противника - турецкий флот.
4. Вероломный захват Сирка в плен и вместо казни... отправка в Запорожье защищать южные границы от крымского хана. 1672, когда Иван Сирко без надлежащей охраны отправился на переговоры к московскому воеводе Ромодановского, полтавский полковник Федор Жученко захватил его у Новых Санжар и доставил в Батурин. Закованного в кандалы, Ивана Сирко доставили затем в Москву, откуда царь сослал его в Тобольск, в Сибирь. Пожалуй, погиб бы в Сибири славный казацкий полководец, и в , в район Каменец, двинулась огромная трёхсоттысячной армия турецкого султана. На зов султана сдвинулась с места и крымская орда. В этой чрезвычайно угрожающей ситуации за Сирка царю начали хлопотать и польский король, и запорожское общество. Запорожцы в письме к московскому боярину Артамону Матвееву ходатайствовали, чтобы "Полевой наш вождь, добрый правитель, бусурманам страшный воин Иван Серко к нам был отпущено для того, что у нас второго такого Полевого воина и басурман гонителя нет...". В этой ситуации в декабре 1672 царь вернул Ивана Сирко в Москву, где в присутствии патриарха Питирима, Священного синода и ближних бояр заставил его принести присягу московскому царю. Летом 1673 Сирко прибыл на Сечь, где его сразу же выбрали кошевым атаманом. Первой своим делом Сирко организовал и провел значительный и известный поход на Крымское ханство, во время которого прошел с саблей весь Крым.
Летом 1675г. Иван Сирко с боем войдя в Крым, взял Бахчисарай и разгромил войска хана под Сивашом. Эти две громкие победы Ивана Сирко - на Сечи и на Сиваше - значительно пошатнули мощь крымского ханства. Как свидетельствует автор "Истории русов": "татары крымские и белгородские, тии чудовища и бич всем народам, были у Сирка пугливыми оленями и зайцами. Он несколько раз проходил через их дома и укрепления, несколько раз загонял всех татар только в Кафского горы, где и сами ханы их не раз крылись по ущельям и кустарниках ".
В 1678 нанес мощный урон татарскому флоту, защитив Украину. В середине лета 1678 турки с татарами начали наступление на Чигирин. Кошевой атаман Иван Сирко во главе казацкого флота выплыл из Сечи в Днепровский лиман и у устья нынешней реки Корабельной напал на турецкий флот. В течение дня 12 июля казаки потопили 40 крупных галер, которые везли припасы турецком войске. Расправившись с турецким флотом, казацкая флотилия вошла в Буг, на котором уничтожила все построены турками мосты, а потом десантировалась на берег, разгромила несколько крупных турецких отрядов и силой заставила татарские чамбулы вернуть в Крым.
Именно тогда Иван Сирко дал знаменитый ответ турецкому султану на предложение сдаться:
Есть исторические свидетельства, что фельдмаршал Кутузов перед боем с французами под Малоярославцем в 1812 году приказал привезти к своему войску правую руку Сирка, которую торжественно с молебном был пронесен по боевым позициям русской армии.
Ивана Сирко считали характерником. Проще говоря, человеком, обладающим сверхъестественными способностями. Запорожцы говорили, что равного Сирку в целом свете не было. Рассказывали, что, когда он подставлял руку под удар сабли, на ней оставался лишь синий след. Сирко умел наводить на врагов сон, часто при этом оборачиваясь белым хортом.
Согласно легенде, после смерти Ивана Сирко запорожцы продолжали идти в бой, протянув вперед отделенную от тела Сирко руку. Это, якобы, предавало им силы, и мощи.
Могила Ивана Сирко была перенесена в другое место спустя много лет после его смерти, поскольку там она была под угрозой затопления. Однако, когда останки были эксгумированы, оказалось, что в могиле имелись две руки. В связи с этим, всплыло два возможных варианта развития событий: либо легенда оказалась не правдивой, либо, известная всем могила Ивана Сирко, на самом деле является не его последним пристанищем.
Во время эксгумации тела череп Ивана Сирко был отдал в Москву мастеру, специализирующемуся на составлении посмертных масок. Обратно череп был возвращен лишь в 1990 году. Тем не менее, на место захоронения Сирко он так и не попал, поскольку был помещен в сейф начальника местного отдела культуры, где пролежал на протяжении семи лет. Затем череп был передан в Днепропетровский исторический музей. И только в 2000 году, после многочисленных обращений историков, было принято решение о дозахоронении черепа атамана Ивана Серко вместе с другими останками в кургане Баба-могила, находящемся в Никопольском районе близ поселка Капуловка.
Во время пребывания в Киеве в 1966г. Шарль де Голль неожиданно обратился к руководителям республики с просьбой побывать на могиле Ивана Сирко, национального героя Франции. Шарль де Голль, тогда, остановил машину в километре от могилы Ивана Сирко и шел вместе с женой величественно и торжественно, чтобы возложить цветы к могиле героя Украины и Франции. А вокруг замер местный партаппарат, удивляясь, с чего занесло в их пенаты таких высоких гостей.
На бесплатном видеохостинге выложен документальный "Сірко. На стражі віри" телеканала "Мега".
Иван Сирко и социальные сети.
Биография Ивана Сирко.
1618-1648 годы - принимал участие в Тридцатилетней войне на стороне французов.
1645 год - принимал участие участвовал в боях против во Фландрии под командованием Людовика де Бурбона.
1646 года - совместно с армией принца Конде, взял "ключ от Ла-Манша" - неприступную крепость Дюнкерк.
1654 год - вместе с полковниками Иваном Богуном, Петром Дорошенко, выступает против подписания Переяславского соглашения, и, как большинство запорожцев, отказывается от присяги московскому царю Алексею Михайловичу.
1660-1680 годы - 12 раз избирался кошевым атаманом.
1664 год - поселился невдалеке от Харькова, полковник Харьковского полка.
1667 год - после Андрюсовского договора занял исключительно антимосковскую позицию.
1672 год - претендовал на гетманскую булаву. Этот факт рассорил его с Иваном Самойловичем, новым гетманом, а также московским . Был сослан в Тобольск.
1675 год - совершил поход заблокировав вторжение на Чигирин, разбил римскую орду и янычар Ибрагим-паши, которые ворвались в Украину.
1680 год - Сирко последний раз пошел в бой вместе с донцами, на борьбу с Ординцами. Возвращаясь из похода, он узнает об убийстве сыновей и жены после чего заболел и уехал из Сечи за 10 слоев на свою пасеку в село Грушевка, . Там вскоре и умер.
Похоронили Ивана Дмитриевича Сирко на казачьем кладбище Хортица. Но в 1968 году останки Ивана Сирко были эксгумированы, и перенесены у села Капуловка, поскольку воды Каховского водохранилища критически подошли к могиле Сирко.
Увековечивание памяти Ивана Сирко.
1990 год - в Никополе открыла мемориальная доска с барельефной композицией.
Яндекс
_____________________
* Если вы обнаружили неточность или ошибку, просьба сообщить wiki@сайт .
** Если у вас есть материалы о других Украины, просьба выслать их на этот почтовый ящик
Серко, Иван Дмитриевич
(Сирко) - популярнейший кошевой атаман запорожских низовых казаков, личность по мощности своей и богатой событиями жизни почти легендарная. О первой половине его жизни достоверных известий не сохранилось. Определенно установлено лишь место его рождения, - слобода Мерефа Слободской Украйны, в нынешней Харьковской губернии. Народная малорусская песня приписывает ему жену Софью, двух сыновей - Петра и Романа, и двух дочерей.
На историческую сцену С. выступил в 1654 г. и с тех пор в течение 26 лет, сначала в звании полковника украинских казаков, затем в звании полковника же и кошевого запорожских казаков, составлял центральную фигуру Запорожья и даже всей Украйны. Деятельность его совпала с тяжелым для Украйны периодом, с временем ее "шатания" между Москвой, Польшей и турецким султаном. И С. то сносился и завязывал переговоры с русским царем, польским королем, турецким султаном, крымским ханом и молдавским господарем, то шел войною на каждого из них и, несмотря на свои относительно слабые войсковые силы, завязывал в Сечи такие узлы событий, которые приходилось развязывать в Москве и в Варшаве, в Бахчисарае и в Константинополе.
Когда Богдан Хмельницкий в 1654 г. присягнул на подданство московскому царю, С. отказался присоединиться к этому акту и удалился из Украйны в Запорожье, где в неизвестности прожил 5 лет.
В 1659 г. видим его уже сторонником Москвы и противником польского короля, не желавшего мириться с потерей Малороссии. Летом этого года он самостоятельно ходил на крымского хана, союзника Польши, разграбил Аккерман, многих татар побил и многих пленников-христиан освободил. На обратном пути его остановил полковник Тимош, высланный гетманом Выговским "для перейму" С. В произошедшем бою Тимош потерпел решительное поражение и ушел к Выговскому "сам-треть". Воспользовавшись замешательством противника, С. подошел к Чигирину, который под казацкими саблями разделил судьбу Аккермана, а затем направился в Сечь. Там его нашли посланцы от князя Трубецкого из Путивля и гетмана Безпалого из Конотопа с просьбой к нему "чинить промысел" над крымскими улусами. По донесениям Безпалого царю, С. еще в то же лето, выйдя на лодках из Сечи с большим войском, поднялся по Бугу до Уманя, подле которого, "чиня промысел", разгромил ряд улусов, потом спустился к Бугскому лиману, где тоже жег и грабил татарские поселки. За этот поход царь жаловал его, - "велел послать ему на триста рублев соболей да двести червонных золотых". Под актом 9 октября 1659 г. об избрании Хмельницкого имеется имя и "кальницкого полковника Ивана Сирко, а за него неграмотного росписался гетман Юрий Хмельницкий".
Влияние С. в Запорожье быстро росло. Водительство казаками, которых при нем в 1661 г. насчитывалось более 15 тысяч, принадлежало ему по-видимому всецело. Украинские гетманы по важным делам обращаются непосредственно к нему, хотя он и не был еще кошевым, звание которого носил Брюховецкий. Что же касается его политических симпатий в эту пору, то их, как кажется, нельзя считать определенными: когда Хмельницкий в конце апреля 1661 г. предался Польше, С. разорвал с ним и, по одним известиям стал "верно служить русскому царю", по другим же - "не преклонялся ни к русскому царю, ни к польскому королю".
В 1663 г. С. впервые был избран кошевым атаманом всего запорожского низового войска. Ближайшей его заботой было увеличить войсковые силы Сечи. До этого он - первый в Запорожье - стал составлять вспомогательные казакам отряды из воинственных калмыцких племен, по словам летописи, мужественных, отважных, "по виду черных, страшных", вооруженных копьями и стрелами. Ближайшие годы он был несомненным сторонником Москвы. В. октябре 1663 г. с казаками и московской ратью, бывшею под началом стряпчего Григория Косагова, ходил на крымских татар и сжег Перекоп; захваченных пленных казаки безвинно изрубили, в чем потом перед украинским гетманом и царем должны были оправдываться: "а избили их ради открывшегося в Крыму морового поветрия". По возвращении в Запорожье С. пришлось выдержать бурный натиск со стороны значительной части вольницы. Волнение было вызвано "прелестными" листами сторонника польского короля гетмана Павла Тетери, склонявшего под разными обещаниями запорожских "молодцов" к Польше. Часть их ответила согласием, другая во главе с С. противилась этому, и так как первых было едва ли не большинство, то опасения Косагова, что "мне с Серком тут будет мат", были не напрасны; "теперь бунтуют и на нас совещаются: чуть только осилят, сейчас выдадут нас ляхам или татарам", писал тот же Косагов в Москву. Скоро однако получилась весть о поражении польского короля русскими под Глуховым, и это охладило противников Москвы, отказавшихся от перехода к Польше и примирившихся о С. Он тотчас же воспользовался обстоятельствами и в декабре того же года с небольшим отрядом пошел добивать Перекоп. Под последним его встретила татарская орда, пред которой он сначала отступал, но на берегу речки Коловчака дал ей сражение, выиграл его и гнал татар до перешейка. В этом известии где-то кроется "сказка": или преуменьшена численность отряда С. (показано всего 90 казаков, 30 донцев и 60 калмыков), или преувеличена сила орды, из которой под саблями казаков пало будто бы около 1000 человек.
В начале 1664 г. С. ходил за Буг и Днестр, где разорял турецкие поселения и брад добычу, а потом двинулся по Бугу на черкасские города. Брацлав, Канев, Могилев, Умань и другие города при приближении С. объявили себя на стороне московского царя и были пощажены, но Чигирин и Белая Церковь остались верными Польше. Сначала один, потом в союзе с Косаговым С. все лето бродил в близких и дальних окрестностих Чигирина, имея непрерывно большие и малые стычки с сторонниками Польши и гетмана Тетери: жестокую схватку у Бужина (7 апреля) с полковником Чарнецким, с ним же, Тетерей и татарами под Смелой в Капустяной долине, под Городищем с татарами и в других местах. В конечном счете верх оставался почти всегда за С., и в средине лета он мог уже войти в непокорный Чигирин, который испытал суровую расправу.
В июле 1664 г. у С. вышла размолвка с Москвой. В ответ на многократные настояния из Москвы о необходимости совместных или согласных действий запорожцев с гетманом Иваном Брюховецким С. написал царю, что он гетману не верит и действовать с ним заодно не желает; в этом отказе остался он непреклонен и после разговора с посланным к нему доверенным царя Репниным. Упорство это объясняется отчасти чисто личными счетами С. о Брюховецким, более же тем, что С., ценивший выше всего вольности запорожского войска и независимость собственных действий, не мог быть доволен слишком большою предупредительностью гетмана к Москве. С кем бы ни воевал С. и с кем бы ни был в союзе, он ревниво оберегал свою самостоятельность, в то время как Брюховецкий за посулу боярского сана бил челом царю всеми украинскими городами и пошлинами с них в цареву казну - вплоть до согласия на московских воевод по главным местам Малороссии. Когда Брюховецкий, изменив Москве, стал сноситься с Петром Дорошенком, желавшим отдать Украйну под руку крымскому хану, С. остался верен московскому царю и в 1667 г. по собственному почину пошел на крымских татар, союзников Дорошенка. Хан, в это время воевавший с Яном Собеским, поспешно заключил с последним перемирие и обратился против С. Под Перекопом произошел бой, завершившийся разгромом крымцев. Более недели опустошали запорожцы татарские села и в Сечь возвратились с огромной добычей. От царя за это дело С. получил похвальный лист.
В 1668 г. С. оказывается уже против Москвы и в союзе с Дорошенком. Достоверно известно, что в это время он не был кошевым и жил в Слободской Украйне, где состоял полковником в Змиеве и заведывал казанами слобод Мерефы и Печенегов. Что именно вооружило С. против Москвы, несправедливости ли московских воевод и бояр на Украйне или какие-либо личные счеты, - остается невыясненным, но не подлежит сомнению, что уже в январе 1668 г. он сносился с Дорошенком. 10 марта этого года Змиев в челе о С. поднял бунт на защиту казацких прав. 11 марта С. был уже под Харьковом в надежде, что и этот город присоедивится к восстанию, но ошибся в расчетах и пред ратью князя Григория Ромодановского отступил за Днепр к Дорошенку, по пути разоряя и грабя слободы. У Дорошенка, судя по отрывочным известиям источников, С. оставался недолго, уже осенью того же года возвратившись в Сечь. Там он собрал войско и ходил на украинские города против воевод и бояр. "Приходил же он, - говорится в Актах южной и западной России, - и соединился с городами, в которых живут казаки, не для чего иного, как для того, чтобы воеводы над нашими (украинскими) людьми не были, и вместо них, по старому украинскому обычаю, поставлены были полковники, сотники и войты". Он бился с царскими воеводами под Ахтыркой и под Торговицей. Описывая этот поход, упомянутые Акты заключают: "А о том он весьма печален, что от царского величества отступил; а бусурманам он не присягал". В силу ли этой печали или по другим причинам, но поход на воевод он остановил и в согласии с Дорошенком той же осенью пошел воевать крымских татар. Об этом походе, обильном побитыми татарами и освобожденными русскими полоняниками, говорят не менее четырех разных источников, в том числе послание Дорошенка: "Сие вам ведомо чиним, что, услыша о низового войска желательстве громить татарские улусы, мы послали несколько тысяч городового войска с пушками и с добрым вождем, паном Иваном Сирком, татарскую землю воевать", и донесение царских посланцев: "Гетман Дорошенко послал Сирка в Крым, чтобы учинить в Крыму поиск и замешанину".
Начало 1669 г. С. провел в походе против Суховиенка и крымского хана Батырчи, которым под местечком Ольховцем нанес решительное поражение: Суховиенко ушел из битвы сам-пят. В последовавшей затем смуте на Украйне в связи с избранием в гетманы Демьяна Многогрешного С. вместе с запорожцами объявил себя против последнего и в союзе с Дорошенком настаивал на избрании другого гетмана, Юрия Хмельницкого. Затея их ввиду решительных действий Москвы успеха не имела.
Год спустя С. на короткое время меняет свои поиитические симпатии. Избранный в кошевые, он снова становится сторонником Москвы, что подтверждает и делом. Сохранилась его отписка от 18 июля 1670 г. к воеводе Белгорода, князю Григорию Ромодановскому, что он "Божиею милостью и счастьем царского пресветлого величества" ходил под турецкий город Очаков, где взял много добычи, а город сжег. Это известие, подтверждаемое и Актами южной и западной России, не поддежит сомнению, но не подлежит сомнению и то, что в том же июле 1670 г. С. опять изменяет царю. Когда сторонники Москвы Демьян Многогрешный, Юрий Хмельницкий и союзники их Калга-султан и др. с громадным войском загнали Дорошенка в ловушку под Стеблевым, окружили и стеснили его, так что ему доводилось очень плохо, - неожиданную помощь оказад гетману не кто иной как С. Стремительным рукопашным боем он принулил к бегству сначала татар, потом людей Юрия Хмельницкого, которого пленил, и выручил Дорошенка. Еще полгода спустя С. стоит уже ни за царя, ни за Дорошенка, а за Польшу, от которой получил богатые подарки и ставленника которой в гетманы, Михаила Ханенко поддерживал против старого гетмана Дорошенка. Когда последний, проведав о претензиях Польши вручить гетманскую булаву Ханенку, пошел в союзе с татарским ханом на Украйну и стал чинить ей "большую шкоду", С. по зову Яна Собеского вышел против татар, перехватил их, уже разбитых поляками, на переправе через Буг, громил и топил их, а после боя принудил хана с остатками орды идти вместе с ним против Дорошенка. Последний отступил назад "с оскуделым и в запасах оголоделым войском", а С., "прихилив" к себе все Побужье, подступил к Кальнику, после осады взял его и затем расположился у Лодыжина. 25 октября он с запорожцами присягнул быть в вечном подданстве у польского короля и принял встречную присягу польских гетманов не отнимать у казаков стародавних вольностей.
Ближайшие после этого события месяцы С. провел в непрерывных походах против татар и Дорошенка: около Ильинцев разбил значительный татарский отряд, под Кальником - отряд Дорошенка, в начале 1672 г. в Волошской земле разорял села, на реке Куяльнике напал на крымского хана Нереддина и взял его в плен; отсюда он по зову поляков, обещавших запорожцам добрую плату, поспешил походом на украинские города, но в плате его обманули, что вызвало ропот запорожцев на С. за веру полякам и союз с ними и повело к решению вновь перейти под руку московского царя.
После падения Демьяна Многогрешного и ссылки его в Сибирь С. решил добиться малороссийского гетманства для себя лично. Этому решительно воспротивились правобережний гетман Петр Дорошенко, левобережные полковники во главе с Федором Жученком и особенно Москва, - первые по мотивам личного свойства, а последняя по недоверию к постоянству политических симпатий С. и ввиду его рьяной защиты казацких вольностей. 19 апреля 1762 г. С., по пути в Курск к боярину Γ. Γ. Ромодановскому, к которому ехал для переговоров о гетманстве, ехал без войска, всего с несколькими доверенными лицами, он был перехвачен Жученком, арестован, закован в железы и посажен в полтавскую тюрьму, оттуда отправлся в Москву, а из Москвы - в Сибирь, в Тобольск. Планы С. таким образом рушились. Вместо гетманства он получил ссылку. Последняя однако недолго длилась. За С. явилось три ходатая. Первый - запорожские казаки, написавшие письмо новому гетману Самойловичу, прося его "смиренно и покорственно... донести прошение к его царскому пресветлому величеству", чтобы С. был им возвращен "для лучшего промыслу над неприятелем", а затем посдавшие просьбу боярину Артамону Матвееву: "умилосердись яко отец над чады, чтобы милостивым твоим ходатайством... полевой наш вождь добрый и правитель, бусурманам страшный воин, Иван Сирко к нам был отпущен, для того что у нас второго такого полевого воина и бусурманам гонителя нет; бусурманы, слыша, что в войске запорожском Ивана Сирка, страшного Крыму промышленника и счастливого победителя, который их всегда поражал и побивал и христиан из неволи освобождал, нет, радуются и над нами промышляют". Другим ходатаем были поляки в лице своего посла Христофора Ковалевского, который просил в Москве о возвращении С. "на общую услугу" московского царя и польского короля против начавшего наседать с юга неприятеля, - турок, татар и Дорошенка. A третьим и самым убедительным ходатаем был сам неприятель, те события, которые к невыгоде русских и поляков стали громоздиться на юге после ссылки С. и приостановить которые было не под силу другим полковникам и воеводам. Действительно, весною этого 1762 г. громадные полчища турок вторглись в Подолию и грозили Киеву. В союзе с ними действовал и Дорошенко. Киевскому воеводе князю Юрию Трубецкому не управиться было с такими противниками. Нужна была запорожская вольница, а чтобы водительствовать ею - ну-жен был С. И Алексей Михаилович даровал С. свободу, хотя взял с него торжественную присягу, принесенную в царских палатах в присутствии Никона, освященного собора, ближних бояр и думных людей, - "служить его царевому величеству верно и ни на какие прелести не склоняться, и подущения никакого не слушать, и слов непристойных не вмещать". Но отпустили С. в сечь не сейчас: по проискам Самойловича он был задержан в Москве до первой половины лета 1673 г., - кстати и турки приостановили свое наcтупление. Только в июне этого года мы видим его опять в походах, прежде всего против татар: "взял взятьем и разорил крымский город Аслан и много людей в полон захватил", потом против турок, разгромившим Очаков. С низовьев Днепра он поднялся к украинским городам и стал преследовать татар, в союзе с турками действовавших против русских и поляков: "Татарское войско ныне в сборе есть..., а войною тех татар никуда не пропускает Серик с запорожскими казаками". Побывав походом в Крыму, в Волошской земле и за Бугом, сжегши город Тягин и опустошив Белогородчину, С. направился в Сечь.
В начале зимы в Сечи объявился самозванец, называвший себя сыном царя Алексея Михайловича Семионом. Подошедший к Сече С. учинил самозванному царевичу допрос и словам его дал полную веру - искренно или нет, неизвестно. Во всяком случае и царское слово, переданное ему через послов, о том, что объявившийся царевич самозванец, а настоящий царевич Семион Алексеевич четыре года назад скончался и было бы ему, многолетствуй он, не 15 лет (годы самозванца), а только девять, и требование гетмана Самойловича о выдаче самозванца, - все это С. оставил втуне и без ответа. Не убедили его и прибывшие в Сечь царские послы сотник Чадуев и подьячий Щоголев. В разговоре с ними С., между прочим, высказал много горьких упреков Москве по поводу чинимых ею обид казачеству вообще и ему, С., в частности. "...Больше меня не обманут. Раньше мне отписал Ромодановский на картке государеву милость, и я, поверя ему, поехал к нему, а он продал меня за 2000 червонных", говорил он по поводу своего ареста и ссылки в Сибирь. "А кто же, - спросили послы, - те червонише за тебя дал?" - "Царское величество, милосердуя обо мне, те червонные Ромодановскому указал дать", ответил С. Отпуская московских послов обратно, С. отправил с нами и своих людей с постановлениями рады спросить самого царя о царевиче Семионе (предшествующую грамоту запорожцы считали сочинительством бояр) и с письмом Лжесемиона к царю. И только тогда, когда посланцы С. из уст царя услышали о самозванстве пришельца в Сечь и о том по возвращении передали С., последний наконец решил удовлетворить требование Москвы о его выдаче, заковал его в железы и отправил в Москву, где он 17 сентября 1674 г. был казнен, на допросе назвав свое настоящее происхождение - сын варшавского мещанина, перешедшего из Варшавы в Лохвицу и ставшего подданным князя Дмитрия Вишневецкого. Трудно допустить, чтобы С., человек проницательный и зоркий, верил сказкам самозванца о своем происхождении. Скорее это была роль разыгранного убеждения, принятая им на себя отчасти в видах устрашения Москвы, отчасти из мести за ссылку в Сибирь. Во всяком случае Москва должна была отпустить, "пробачить" вины запорожцам, а С. получил даже царский подарок, четыре сорока соболей, и получил бы в вотчину и городок Келеберду, на что и грамота была уже послана, не вмешайся в дело зложелатель С. - гетман Самойлович.
Еще до отправки Лжесемиона в Москву С. сделал некий "выпад", о причинах которого трудно и догадываться. Он вдруг отправил посланцев сначала в Чигирин к Дорошенку, затем к Самойловичу с предложением каждому из них забыть распри с запорожцами, быть с ними "в единомыслии и в братолюбном совете для того, чтобы... никакого не было замешанья и кроворазлития", и сообща действовать против бусурман. Из этого дела, как и не могло иначе быть при тогдашней путанице и борьбе честолюбий разных гетманов, ничего не вышло. Самойлович не только не пошел на встречу предложению С., но перехватил посланцев к Дорошенку, схватил и посланных к нему самому и всех заключил в тюрьму.
В начале 1675 г. в западную Украйну пришел польский король Ян Собеский. Это обстоятельство вызвало "замешанину" и шатание среди казаков в восточной Украйне и усиленную подозрительность к С. со стороны Самойловича и Москвы. Посыпались доносы Самойловича и оправдания С. В январе Самойлович писал о сношениях С. с королем в Москву, а в марте о том же - воеводе Ромодановскому: "Сирко служить Москве не помышляет и присягал-де он в Москве поневоле, а как родился за ляхами, так и умереть хочет за ними". С целью рассеять взводимые на него наветы С. в мае послал царю через своего доверенного человека оправдательный лист, в котором писал, что, правда, "его королевское величество в третий раз пишет нам о том, чтобы мы шли к нему на службу и чинили бы общий на бусурман промысел; но мы, верно служа вашему величеству, без указа вашего величества не уйдем, а будет на то указ, тогда идти готовы". Царь, наcтроенный наветами Самойловича, ответил С. суровой грамотой, которою запрещал ему сноситься с королем и отказывал в разных просьбах и милостях. Ведаться с королевскими послами С. тем не менее не перестал, что вызвало дальнейшие доносы Самойловича в Москву, который в недоброжелательстве к С. часто приплетал к былям и небылицы. В общем явно, что запорожцы не раскрывали всех своих намерений, особенно после обидной грамоты кошевому С., но и Самойлович в своих подозрениях заходил слишком далеко. Никакой измены во всяком случае не последовало.
Временно неприязнь между С. и Самойловичем ослабла, перейдя даже в некоторый род дружбы. Дело в том, что в октябре 1675 г. С., извещенный о надвигавшихся татарах, спешно вышел к Перекопу и под ним разбил неприятеля, взял большую добычу и освободив многих пленных. Под впечатлением этого похода, избавившего Самойловича от нужды лично видаться с татарами, отчасти же, согласно другим источникам, под влиянием угрозы С. выйти на него за его "непотребства" с 100 тысячами сабель, гетман подобрел, стал выказывать кошевому и запорожцам свое расположение и послал кормовых припасов. С. на ласку ответил лаской и повторением раз уже неудавшегося предложения. "Так как мы некогда перед образом Христа и Богоматери обязались истинное приятство между собой соблюдать, - писал он, - то я всей душою хочу сдержать свое обещание, хотя злохитрый враг постоянно... дает повод к разрыву той дружбы и тесного союза меж нами. Теперь... я готов вспомнить обоюдную клятву нашу перед святым образом и призвать на помощь всемогущего Бога, чтобы Он продолжил згоду между нами на благое дело отчизны дорогой".
Дружба кошевого и гетмана развалилась уже в самом близком времени, на этот раз в связи с желанием правобережного гетмана Дорошенка от Турции перейти в подданство России. С., извещенный об этом желании, с запорожцами и донским товариством подошел к Чигирину, резиденции Дорошенка, где принял от последнего по всем формам присягу на верность Москве и встречно дал присягу в том, что гетман "будет принят вашим царским величеством в отеческую милость, - писал С. царю, - останется в целости и ненарушен в здоровье, в чести, в пожитках, со всем городом, со всеми товарищами и войском, при милости и при клейнотах войсковых, безо всякой за прошлые преступления мести..." О "подклонении" Дорошенка "под руку царского величества" С. объявил в особых листах всем полковникам гетмана Самойловича и ему самому с предложением отныне жить так, "чтобы Богу было угодно и людям хвально", и не ходить "на ту сторону (правобережную) обиды делать". Самойлович, узнав о происшедшем в Чигирине, обратился с воззванием к левобережным казакам "хитростям и коварствам" Дорошенка и С. не верить, написал боярину Матвееву, советуя не доверять С., и самому царю в том же смысле. История загорелась отчасти из действительного недоверия к С. и особенно к Дорошенку, более же всего из уязвленного самолюбия Самойловича, в том, что присяга была принесена С., который принимать ее формального права не имел, а не ему и воеводе Ромодановскому. В этом духе и получил С. грамоту из Москвы: буде Дорошенко на деле желает поступить в подданство великого государя, то учинить ему присягу о том в присутствии боярина Ромодановского и гетмана Самойловича, Дорошенко отказался ехать к этим лицам, опасаясь их мести, и взамен того послал от себя людей в Москву с челобитной о подданстве. Царя и это почему-то не удовлетворило, и С. были запрещены дальнейшие сношения с левобережным гетманом, что впрочем его не укротило и предстательства его за Дорошенку не остановило, результатом чего была царская грамота в том смысле, что если Дорошенко окажется поистине верным царю, то "о прежних его делах будет забыто все".
Усилия С. умирить это дело были прерваны угрозой со стороны Турции в отмщение ему за привлечение Дорошенка на сторону русских. "Турский" султан Магомет IV осенью 1675 г. отрядил крымского хана с 50 тыс. татар и лично вышел с отборными 15 тыс. янычар с намерением "выбить всех запорожцев до конца, а самую Сичь сравнять о землею". На третью ночь Рождества, когда казаки пьяные спали по своим куреням, 15-тысячный отряд, как рассказывает летопись Величко, вошел в Сечь. Татары будто бы настолько стеснились в узких проходах и проулках, что потеряли всякую возможность двигаться и стрелять, чем и воспользовались несколько десятков проснувшихся запорожцев, начавших расстреливать врага из куренных окон. По летописному сказанию, довольно сомнительному в подробностях, между татарами возникла давка, а затем паника, стоившая им около 13 тысячи раздавленных и смятых. Через беглецов паника перебросилась и в ханский лагерь, стоявший за Сечью, и хан с ордою без оглядки бежал в Крым, преследуемый С. с запорожцами. В июле того же 1675 г. (по сентябрскому счету) запорожцы во главе с С. пошли ответным походом в Крым и всю страну "несчадно струснули". Ряд городов, в том числе и столица Бахчисарай, были преданы огню, страва разорена, люди побиты и в полон взяты, и сам хан с мурзами едва спасся в горы. Несколько опомнившись, хан собрался с силами и двинулся к Сивашу, надеясь отрезать казакам путь. Однако С., отправив большую часть войска разорять Крым, с меньшею частью предусмотрительно остался у переправы. Хан очутился между двух огней: впереди был С., а сзади подступила выходившая из Крыма другая часть запорожцев. После нескольких попыток опрокинуть передний отряд татары принуждены были сложить оружие, а кто не хотел - был убит. Только сам хан и немногие с ним успели ускользнуть в стороны. С. привез в Сечь 7 тыс. пленных татар и несколько тысяч освобожденных из неволи христиан.
Разгром Крыма обозлил турецкого султана донельзя. Он грозил разорить Сечь до основания и собирался на нее походом. Живущим в Малороссии преданием именно к этому моменту приурочивается высокомерное послание султана к запорожцам и известное "смехотворное" письмо последних в ответ, писание которого изображено Репиным в картине "Запорожцы".
После смерти Алексея Михайловича С. с кошом принес торжественную присягу на верность Федору Алексеевичу и почти одновременно с этим попытался завершить неоконченное дело о принятии Дорошенка в подданство России (1676 г.). Противодействие планам С. со стороны Самойловича и вызванное донесениями последнего недовольство царя кошевым еще более упрочили дружбу С. с Дорошенком и испортили его отношения к Москве, так что он, по-видимому, подумывал снова о союзе с турками или татарами. Тем не менее, когда Самойлович и Ромодановский пошли на Дорошенка открытой силой и последний им сдался, С. почему-то не предпринял никаких шагов для поддержки своего друга, остался равнодушным зрителем и даже возобновил свои обычные промыслы над крымцами.
С начала 1677 г. отношения С. с Москвою значительно ухудшились. К этому времени обнаружилось явное намерение турок и татар идти на Украйну, и до Самойловича дошли слухи о сношениях С. с султаном. Действительно, С. одно за другим получил ряд посланий от находившегося в плену у турок Юрия Хмельницкого с предложением стать на сторону султана, "найяснейшего цесаря турецкого". "Когда я был в Запорожье, - писал Хмельницкий С., - то вы мне обещали оказать любовь и желательство и вождем (т. е. гетманом) меня иметь хотели; исполните теперь ваше обещание и отправляйте послов своих для переговоров со мною". Эти послания С. отправлял Самойловичу, сопровождая их собственными, в которых уверял о своих честных намерениях по отношению к Москве, но не скрывал недовольства последнею из-за неприсылки оружия, свинца и продуктов и высказывал желание завести переговоры с турками с целью размена пленных. Самойлович, а под влиянием его и царь чистоте намерений С. веры не давали, подозревая его в том, что переговоры о размене пленных затеваются лишь для возможности переговоров о союзе. В июне 1677 г. из Москвы прибыл в Сечь для расследования этого дела царский посол Василий Перхуров и на раде выслушал, с одной стороны, уверения С. и коша в готовности противиться туркам и татарам, а с другой - ряд жалоб на Самойловича в Москву о неприсылке довольствия, сукон, и всякого жалованья. Жалобы С. в июле через посланца стольника Алексадра Карандеева были удовлетворены, но сам он остался под подозрением, и Самойлович следил за каждым его шагом.
20 августа 1677 г. произошла под Чигирином битва московских полков с совместными силами турок, татар, валахов и мултян, разрешившаяся бегством союзников. Отношение С. к этому делу остается не совсем выясненным. По летописи Величка следует, что С. послал на помощь московским полкам значительный отряд запорожцев, который и решил дело в критическую минуту. Факт этот однако в других источниках не находит подтверждения. С другой стороны, не более достоверны и известия о двойственной роли С.: посылая письмо Самойловичу с поздравлениями его с счастливой победой, он в то же время своими лодками помог будто бы бежавшим татарам переправиться через Днепр, за что от хана получил хлебных запасов, самопалов, зелья и свинцу, а от султана 30 тыс. червонцев. На основании этих слухов Самойлович послал в октябре С. резкое укорительное письмо и о них же сообщил в Москву, откуда для расследования вскоре был прислан подьячий Емельян Шестаков. На ряд поставленных по этому делу Шестаковым вопросов С. отвечал: под Чигирин он не ходил потому, что войска в Сечи было мало и ходили слухи о намерениях турок по пути к Чигирину осадить сначала Сечь; с ханом примирился отчасти ввиду этой угрозы, отчасти же потому, что царь и гетман, несмотря на неоднократные челобитья его, С., ни припасов, ни оружия, ни вспоможения людьми не присылали, почему казаки одной рыбой должны были кормиться, а хан за полоненных татар дал большой выкуп, - "а если бы с ханом не помирились, то все с голоду померли бы". "...А как скоро войска и запасы будут нам присланы, то мы перемирие с ханом нарушим и пойдем в Крым войною".
Весною 1678 г. ввовь грозила беда от нашествия турок на Украйну. Царь и гетман стали готовиться к отпору, почему опять должны были ведаться с С. А о нем между тем стали приходить тревожные вести; доносили, что он в дружбе с султаном и ханом, с сбоими сносится через послов, сносится также и с Юрием Хмельницким, что он готов отойти от Москвы и пристать к султану, если последний даст согласие веру православную не гнать, податей не брать, вольностей запорожских не нарушать и по городам своих старших не ставить. Некоторые говорили, что всем этим С. "просто манет врагов, чтобы они на него прежде времени не наступали, а сам только времени выжидает, чтобы над Крымом промысел чинить". Самойлович однако слухи считал за истину, С. ни в чем не доверял, его советы (напр. об очищении трудного для защиты Чигирина) считал "злосливыми" намерениями, просьбы его о довольствии, оружии, знаменах и пр. отклонял и в посланиях царю обрисовывал С. самыми черными красками. Только когда турецкая гроза стала совсем близко, он послал запорожцам 200 бочек муки, 40 бочек пшена и других продуктов. Подозрения Самойловича однако не оправдались. В июне 1678 г. С. совершенно разорвал всякие сношения с неприятелями и 12 числа этого месяца разбил на Днепровском лимане несколько турецких судов с хлебными запасами, а затем, желая опередить шедших из-под Чигирина турок, двинулся к Бугу, на пути их сжег мост, имел ряд стычек с неприятельскими отрядами, которые разбил и рассеял. В то время, когда С. громил татар на Днепре и Буге, московские полки и украинские казаки понесли решительное поражение у Чигирина и отступили от города. Неудачу эту молва, а вслед за нею и летописи объяснили нерешительностью князя Ромодановского, сын которого находился в плену у турок, и тем, что Самойлович, "знюхавшись с князем и следуя его воле", удерживал казаков от решительного сражения. Тогда С. и запорожцы послали Самойловичу пространное ядовитое, полное резких укоризн письмо. Изложив все бедствия, перенесенные Украйной от вражды правобережного и левобережного гетманств, в том числе Самойловича с Дорошенком, С. писал: "После всего отого не удивляйся, ваша вельможность, войску запорожскому, если нам пришлось, после случившегося збурения турчином Чигирина, Канева... и тебя записать в реестр прошлых нещиро зичливых отчизне нашей гетманов... Вместо военного похода... ты, яко журавель на купине стоящий, издалека через Днепр смотрел до Лодыжина и Уманя, что там будет твориться, обгородившись хорошо наметными стенами для защиты своего здоровья, чтобы оттуда не залетела по ветру пуля какая и оному в роскошных перинах... не причинила шкоды... Объясни же теперь, пане гетмане, что доказал ты, какую услугу Богу и отчизне сделал. Дорошенка заслал в непрестанную неволю, Чигирин со всею сегобочною Украйною утратил, многому множеству христианской крови напрасно пролиться допустил и после такого благополучия обеих сторон гетманом титуловаться стал... Дождался крайнего упадка и запустения отчизны нашей... за что дать ответ перед Богом всевидящим. Твоему разуму показался лучшим один человек, сын князя Ромодановского, нежели тысячи братии нашей, великороссийских и малороссийских, оставленных без помощи твоей на убиение в Чигирине, Каневе и других местах... Кто тут слепоте твоего ума не удивится? Кто может с приязнию и зичливостью приклониться тебе?.." И т. д., - длинный ряд укоров, заключенный благожеланием, "чтобы ты через тот упадок очнулся и поискал милости Божией для вечного живота и благополучия". После своей неудачи под Чигирином, отчасти, может быть, вследствие приведенного письма, а более всего ввиду того, что С. на деле доказал шаткость недобрых о нем слухов, Самойлович стал с значительно большим доверием относиться и к С. и к запорожцам вообще, к ним отписывая, что верит их "искреннему желанию к православному монарху", и в Москве прося, "дабы великий государь, взирая на труды их, по челобитью свою милость явил".
Весною 1679 г. С. напал на город Кызыкермень и Тавань. Мстя за разорение этих городов, турки поздней весною подступили было к Сече, но С., имея мало войска, ушел на острова, почему турки повернули обратно. Узнав о недостаче войск у С., царь впервые послал ему помощь, - большую конную рать и пеших людей. В начале лета Самойлович предупреждал С., что на Сечь снова собираются янычары, и предлагал свою помощь, на что С. ответил: "Если вы, ваша вельможности", станете беcпокоить вашу гетманскую особу с такой приязнью и усердием, какую выказали у Лодыжина, Уманя, Чигирина... то лучше вам оставаться в собственном доме и не смотреть на наше падение сблизка, как смотрели вы беcпечально на падение Чигирина..."
"Того же лета (1680), августа первого числа, - говорит летопись Величко, - преставился от казни сей, через некоторое время после болезни, в Грушевке, в пасеке своей, славный кошевой атаман Иван Серко... Погребен был честно всем войском низовым запорожским.,. Хоронили его знаменито 2 августа со многою арматною и мушкетною стрельбою и с великою от всего низового войска жалостью..." На камне, сохранившемся доныне на его могиле (в нынешней деревне Капуливке, Екатеринославской губернии и уезда), дата смерти С. обозначена 4 мая 1680 г.; разногласие объясняется, вероятно, ошибкой на этом камне, поставленном, нало думать, значительно позже на месте старого камня, уничтоженного во время гонений на Сечь; надпись восстановлялась на память, почему и возможна была ошибка.
Друзья и враги С., летописцы и историки, - все отзываются о нем как о человеке замечательных военных дарований. Польский король Ян Собеский называл его "воином славным и в ратном деле большим промышленником", украинские летописцы величают его "сильным и великим ватагом", "славным атаманом", малороссийские историки приравнивают его к Чингисхану и Тамерлану. Татары дали ему прозвище "урус-шайтан" (русский чорт), татарки его именем пугали детей; турецкий султан издал указ молиться в мечетях о погибели С. Сами запорожцы и украинские казаки считали его непобедимым. Легенды гласят, что после смерти С. запорожцы, отправляясь в поход, возили его тело в гробу или его правую руку, которую при встрече с врагами выставляли вперед и кричали: "Стой, душа и рука Сирка с нами". О подвигах его и доныне распеваются песни, рассказываются думки, легенды и сказки.
Четырьмя разного значения причинами главным образом вызывались походы и направлялась политика С. и его казаков. Первая из них - бесшабашная удаль, столь характерная для корсаров, пиратов, а в русской истории для обитателей Сечи. Именно этой беcпринципной удалью, любовью к войне для войны объясняются иначе часто совсем необъяснимые резкие переходы запорожцев во главе с С. от одной стороны к другой, неожиданная измена этим, неожиданная помощь тем. Вторая - необходимость добывать средства к жизни, которых не давала Сечь. К тому и "прихыливались" казаки, кто предлагал эти средства, а если никто не предлагал - шли походом на того, где полагали найти их наиболее легко, при наименьшем сопротивлении. Третья причина уже принципиального характера; это - вера православная. Она была тем началом, которое заставляло С. чаще всего быть на стороне Москвы и заодно с нею, о чем он неоднократно и высказывал в посланиях к Самойловичу. A над всем этим высится - вольность Запорожья. Ради сохранения вольности, если она ему обеcпечена, он готов был войти в дружбу с султаном и ханом, а при опасениях утратить это высшее благо Сечи - отторгался даже от Москвы и шел против нее, несмотря на родственность крови и общность веры.
Акты Южной и Западной России, т. IV, стр. 272, 292; т. V, стр. 138, 139, 155, 156, 201, 202, 216-218, 223-225; т. VI, стр. 30, 31, 35, 199, 203-207; т. VII, стр. 12, 91, 104, 110, 111, 115, 150, 157, 158, 297, 298, 301, 316; т. VIII, стр. 34, 60, 62, 65, 113, 230, 246, 274; т. IX, стр. 242, 415, 445, 454, 549, 572-575, 577, 586, 587, 590, 606, 607, 647, 828, 830, 850-851, 892, 894, 896, 986, 988; т. XI, стр. 11, 15, 91, 113, 140, 306, 336, 342-364, 429, 443, 446, 479, 497, 525, 550-562, 575, 579, 580, 582-586, 610, 659; т. XII, стр. 34, 50, 90, 97-107, 111-115, 127, 132, 137, 258-260, 273-276, 287-290, 305, 319-321, 324, 326, 329-337, 355, 368, 371, 374, 393-398, 401, 417, 444-446, 462, 464, 522-527, 538, 545-562, 565, 575, 596-602, 604, 610, 622, 632-636, 641-647, 655, 661, 682, 698, 701, 718, 774, 818, 820, 823, 829, 832, 834; т. ХIII, стр. 56-57, 75, 90-92, 105-111, 122-123, 163, 179-180, 181-188, 194-197, 213-216, 226, 227, 270, 274, 330, 344-348, 352-356, 370, 377, 423-430, 432-439, 436, 439, 448, 455, 458, 473, 487, 505-508, 515-517, 546-552, 595, 602, 603, 642, 666, 694, 697, 700, 703. - Летопись Величко; Киев, 1851 г., т. II, стр. 79, 100, 168-170, 178, 341, 343-346, 353, 364-368, 370-371, 390-396, 428, 429, 452, 464, 467, 489-493, 497-498. - Летопись Самовидца, Киев, 1878 г., стр. 86, 91, 94, 96, 99-102, 107, 111, 148. - Летопись Григория Грабянки, Киев, 1854 г., стр. 192, 193, 198. - Летописец Леонтия Боболинского, Киев, 1854 г., стр. 315. - Архив министерства иностранных дел в Москве, дела 1663 г., № 14, св. 18; 1664 г., № 9, св. 19; 1668 г., № 3, св. 26; № 13, св. 26; 1672 г., № 27, св. 38; 1673 г., № 3, св. 38; № 35, св. 39; 1675 г., № 2, св. 44. - Latopisiec Joachima Jezlicza, Warszawa, 1853 г., П., 87, 92, 106. - "Собрание Госуд. Грамот и Догов.", т. IV, М., 1828 г., стр. 51, 287, 312, 314, 315, 324, 325. - Бантыш-Каменский, "Источники малороссийской истории", т. I, М., 1857 г., стр. 248, 266, 267; т. II, М. 1858, стр. 147. - Д. И. Эварницкий. "Запорожье в остатках старины", СПб., 1888 г., т. II, стр. 74-76. - Его же, "История запорожских казаков", СПб., 1892 г., т. I, стр. 355. - Его же, "Иван Дмитриевич Сирко, славный кошевой атаман Запорожского войска", СПб., 1894 г. - Ригельман, "Летописное повествование о Малой России", М., 1847 г., т. II, стр. 76, 122, 170-171. - Мышецкий, "История о казаках запорожских", Одесса, 1852 г., т. II. - Костомаров, "Русская история", т. II, СПб., 1876 г., стр. 788. - "Historia panowania Jana Kazimierza", Poznan, 1840, І, 182. - Филарет, "Историко-статистическое описание Харьковской епархии", М., 1857 г., т. II, стр. 50-53, 263. - "Киевская Старина", 1893 г., т. XL, стр. 310.
{Половцов}
Серко, Иван Дмитриевич
или Сирко († в 1680 г.) - популярнейший кошевой атаман Запорожского войска, родом из казацкой слободы Мерефы Слободской Украйны (нын. Харьковской губ.). В 1654 г., будучи полковником, не захотел принять присяги на подданство московскому государю и удалился в Запорожье, где пробыл в неизвестности до 1659 г. Решившись, наконец, стать сторонником московского царя, он самостоятельно ходил на крымцев, взял Аккерман и Чигирин, "очень многих полонил", а затем, призванный князем Трубецким и гетманом Беспалым, в течение нескольких лет "чинил промысел" над крымскими улусами. В 1663 г. С. сделался кошевым атаманом Запорожского войска и одержал ряд блестящих побед над крымцами, поляками и Петром Дорошенко при Перекопе, в Капустяной долине, близ Умани и др., причем он один из первых стал присоединять к казакам отряды калмыков. В 1664 г., не доверяя гетману Брюховецкому, возвратился в Сечь, но на следующий же год вышел оттуда и по-прежнему поражал татар, тем самым защищая от них малороссиян. В 1668 г. С. перешел на сторону Дорошенко, "воевал" украинские города, идя "против бояр и воевод", и в то же время не переставал теснить крымцев. В 1670 г., снова верный московскому царю, С. выжег Очаков и нанес несколько поражений недавнему союзнику своему. В 1672 г., по смерти гетмана Демьяна Многогрешного, С. стал домогаться гетманства, но вместо того попал в Тобольск, сосланный туда царем Алексеем Михайловичем. Скоро, однако, он был вновь поставлен во главе запорожских казаков, с которыми в 1673 г. взял Арслан, Очаков и др. В том же году Серко выдал Москве лжецаревича Симеона Алексеевича и получил от царя богатое "пожалование", но, не получая удовлетворения некоторых своих просьб, стал сноситься с поляками, от которых ничего не добился; снова сделался приверженцем московского царя и склонил на его сторону Петра Дорошенко. В 1675 г. С. жестоко отомстил султану турецкому и крымским татарам за разграбление Сечи, получил от султана богатый выкуп за пленных и написал ему "смехотворное" письмо, эпизод с которым послужил темою для известной картины И. Е. Репина "Запорожцы". В последние годы жизни С. уже не изменял Москве и неустанно поражал крымцев. Отличавшийся необыкновенной храбростью и в то же время великодушием и добротой, С. тотчас же после смерти стал предметом легенд, стихов и т. п. Его именем татары унимали кричащих детей; равного ему не находили никого, и память о нем сохранилась в Малороссии до сих пор. В дер. Капыловке Екатеринославской губ. ему поставлен памятник, описанный Д. Эварницким в "Историческом вестнике" (1887, № 7). Тому же автору принадлежит и подробная его биография: "Иван Дмитриевич Сирко, главный кошевой атаман запорожских низовых казаков" (СПб., 1894).
Биографический словарь - Серко, Иван Дмитриевич Иван Дмитриевич Серко И. Д. Серко. Портрет работы И. Репина (1889) Дата рождения: ок. 1610 … Википедия
Год и место рождения Ивана Дмитриевича Сирко неизвестны. По некоторым данным, он родился в семье шляхтича на Подолье. По другим — Сирко родом из казацкой слободы Мерефы Слободской Украины (нынешней Харьковской области). По преданию, уже рождение Ивана Сирко было необычным — мальчик родился с зубами, чем испугал всех присутствующих!
Отец попытался исправить ситуацию, заявив, что Иван «зубами будет грызть врагов».Но это мало успокоило селян. К ребенку относились с опаской, и в какой-то мере это было оправданно, потому что он с детства проявлял необычные способности, которые впоследствии стали просто сверхъестественными.
Иван Сирко, необычайно талантливый воин и выдающийся политический деятель своего времени, осуществил около 50 военных походов, и не потерпел ни одного поражения.
Чего стоит только участие во франко-испанской Тридцатилетней войне (1618—1648) на стороне французов! В 1646 году, согласно договору с французами, подписанным Богданом Хмельницким, 2500 казаков через Гданьск по морю добрались до французского порта Кале. Вели казаков полковники Сирко и Солтенко. Именно благодаря военному искусству запорожцев удалось взять неприступную крепость Дюнкерк, которая находилась в руках испанцев.
Крепость имела важное стратегическое значение — ее называли «ключом от Ла-Манша». Французы многократно пытались взять Дюнкерк, но тщетно. А казаки взяли крепость за несколько дней и, по сути, вручили французам столь желанный «ключ».Воевал Сирко и против турецкого султана, одерживая многочисленные славные победы. Не зря турки и татары называли Сирко Урус-Шайтаном и Семиголовым драконом.Именем легендарного атамана подписано знаменитое письмо турецкому султану Мухаммеду IV — то самое, которое увековечил на своей картине Илья Репин!Авторитет Ивана Серко в Сечи был огромен. Поэтому неудивительно, что запорожские казаки 12 раз избирали его кошевым атаманом — с 1659 года по август 1680-го, т.е. до самой смерти.
Казаки-характерники
Это вполне реальные, хотя и удивительные факты. Но о Сирко говорили и вовсе невероятные вещи.Например, что его не брали ни пуля, ни меч. Что Сирко — оборотень, который может превращаться в волка! И что был он «великим характерником». Но кто такие характерники?Так в Запорожской Сечи называли людей, которых сегодня назвали бы магами или экстрасенсами. Они на самом деле обладали сверхъестественными способностями.Казакам-характерникам, владевшим тайными знаниями, приписывали разные умения: находить и прятать клады, заговаривать раны, и, что уж совсем невероятно, «мертвых на ноги ставить, ядра полами кафтанов ловить на лету, и в мгновение ока переноситься из одного края степи в другой!»Считалось, что характерники способны обращаться в волков. В дохристианские времена бога-громовержца представляли в сопровождении двух волков, или хортов.Именно о превращении в хорта говорится в легендах про атамана Сирко. Недаром слово «сiрко» — один из эпитетов волка. Не случайно и то, что от слова «хорт» происходит название острова Хортицы.
Есть легенды, в которых казак-характерник превращается в зверя, чтобы попасть в иной мир и вернуть к жизни умирающего или только что умершего товарища. Считалось, что это можно сделать лишь в облике волка.Похоже, характерники владели также искусством гипноза. А чем еще можно объяснить рассказы о том, как они напускали на врагов «морок»?
В рассказах о запорожцах часто упоминаются случаи, когда казацкий отряд, встретившись с превосходящими силами противника, «прятался». Для этого казаки быстро втыкали колья вокруг отряда казаков, чтобы получилась изгородь.
Характерники внушали врагам, что перед ними обыкновенная роща. И «замороченные» враги просто проезжали мимо. Но иногда им везло гораздо меньше: характерники с помощью магических заклинаний могли заставить врагов перерезать друг другу глотки!Даже стихии покорялись характерникам! Им были подвластны огонь, вода, земля и воздух. Говорят, они могли разогнать облака, вызвать грозу или, наоборот, успокоить разбушевавшуюся стихию.
Неудивительно, что в народе говорили: «Запорожский казак может обмануть самого черта».
Великий характерник
Характерниками считались многие казацкие гетманы, кошевые атаманы и полковники: Дмитрий Байда-Вишневецкий, Иван Подкова, Самойло Кошка, Иван Богун, Северин Наливайко, Максим Кривонос.
Говорят, однажды Иван Богун провел ночью войско через польский лагерь, и ни одна собака не залаяла!
Но самым знаменитым и могущественным характерником был атаман Иван Сирко. «Кошевой Сирко был превеликий колдун. Недаром его турки прозвали шайтаном…»
Запорожцы говорили, что равного Сирку в целом свете не было. Рассказывали, что когда он подставлял руку под удар сабли, на ней оставался лишь синий след. Сирко умел наводить на врагов сон, часто при этом оборачиваясь белым хортом.
Но Сирко не только побеждал людей, а и нечистую силу. Речку Чертомлык назвали так потому, что в ней Сирко убил черта: тот только «мликнул» (мелькнул) ногами, когда Сирко выстрелил в него из пистоля.
Бурной оказалась не только земная жизнь Ивана Сирко, но и посмертная. Великий воин-характерник даже после смерти продолжал побеждать врагов! Он завещал казакам после его смерти отрезать его правую руку и ходить с ней в походы.
Казаки выполнили завет атамана и, встречаясь с неприятелем, выставляли вперед его руку со словами: «Душа и рука Сирка с нами!» Казаки верили: где рука — там и удача. Поэтому запорожцев еще долго боялись и турки, и ляхи. В одном предании Сирко даже назван Сирентием Праворучником. Руку кошевого захоронили только после разрушения Запорожской Сечи…
А на могиле Сирка была надпись на кресте: «Кто будет семь лет перед Пасхой выносить по три заполы земли на мою могилу, то будет иметь такую силу, как я, и будет знать столько, сколько и я».
Спасение Москвы
Жива и невероятная легенда о том, что рука Ивана Сирко помогла победить французов в Отечественной войне 1812 года. Когда русская армия стояла под Бородино, казак Михайло Нелипа рассказал фельдмаршалу Кутузову про победоносную правую руку атамана Сирко. Дело в том, что семья Нелипы из поколения в поколения присматривала за останками атамана. И, поразмыслив, Кутузов отправил казаков за рукой Сирко.
Но дед Нелипы, старый хранитель останков запорожского атамана, ни за что не соглашался отдать руку! Долго упрашивали его казаки и, наконец, все-таки уговорили. Старый Нелипа выдал руку только под личные гарантии фельдмаршала Кутузова.
Руку три раза обнесли вокруг занятой французами Москвы, и… французы ушли из русской столицы. Судьба войны была решена.Так Иван Сирко помог русской армии победить французов. Не верите? Эта история кажется вам невероятной? Однако после войны, в 1813 году Кутузов ходатайствовал о захоронении останков Ивана Сирко. С чего бы ему было беспокоиться о каком-то давно умершем запорожском казаке? Ходатайство было удовлетворено, и останки Сирко захоронили в 1836 году на окраине села Капуловка Никопольского района.
Посмертные скитания
Могила Ивана Сирко пострадала еще в 1709 году во время разорения Чертомлыцкой Сечи. Но местные жители уберегли ее, и семьи казаков присматривали за могилой атамана из поколения в поколение.
В ноябре 1967 года, когда берег, на котором находилась могила кошевого атамана, подмыли волны Каховского водохранилища, останки атамана перезахоронили. Но перед этим при очень странных обстоятельствах череп атамана изъяли из могилы…
Поскольку во второй раз Ивана Сирко хоронили торжественно, при большом стечении народа, предать его земле обезглавленным было невозможно. Выход нашли самый простой — в гроб положили другой череп, обнаруженный при раскопках того же кургана.
А череп атамана для изготовления скульптурного портрета отправили в Москву, в знаменитую мастерскую антрополога М. Герасимова, с целью проведения антропологической реконструкции внешности Ивана Сирко.
После этого череп Сирко почти четверть века оставался в Москве. Вернули его лишь в 1990 году, перед празднованием 500-летия украинского казачества. Но и на этом мытарства не закончились. После празднования юбилея череп Ивана Сирко попал… в сейф начальника местного отдела культуры, где он пролежал еще семь лет, пока его не передали в Днепропетровский исторический музей.
Летом 2000 года, после многочисленных обращений историков, было принято решение о дозахоронении черепа атамана Ивана Сирко вместе с другими останками в кургане Баба-могила. И через 320 лет после смерти знаменитый атаман наконец-то обрел мир и покой.
.
Иван Сирко: сглагаемые военных успехов
Иван Дмитриевич Сирко (1605-1680 гг.) - один из самых прославленных и популярных кошевых атаманов Запорожской Сечи. Трудно найти другого лидера эпохи казачества, который бы пользовался в народе такой огромной любовью и уважением, навсегда оставшись в его памяти, многочисленных думах, песнях и легендах (порой даже самых фантастических и невероятных). С 1659 года и до самой смерти запорожцы неоднократно избирали его своим предводителем. За свою долгую, полную героических и противоречивых событий жизнь, кошевой атаман принял участие в десятках морских и сухопутных военных походов, провел свыше 50 битв, из которых неизменно выходил победителем.
Иван Сирко.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
.
При нем с силой и мощью Запорожского войска вынуждены были считаться властители самых могущественных держав XVII века, а многочисленные претенденты на гетманскую булаву, при первой возможности, не упускали случая нейтрализовать народного героя, видя в нем опасного конкурента.
Иван Сирко никогда не считал себя подданным какого-либо монарха, гетьмана или правителя, всегда и при любых обстоятельствах упорно и последовательно отстаивая суверенные права Запорожской Сечи.
Талантливый казацкий полководец вел скромный, и даже аскетический образ жизни. Был предан друзьям и предельно суров (даже жесток!) в обращении с врагами, практически всегда расправляясь со всеми теми, кого считал «предателем» или «отступником». Слава легендарного кошевого атамана надолго пережила его самого, чего нельзя сказать о многих предшественниках и последователях Ивана Дмитриевича, чьи имена и деяния со временем стали забываться.
Без преувеличения можно сказать, что именно Иван Сирко на долгие годы стал олицетворением свободолюбивого духа Запорожской Сечи и Запорожского казачества.
Его образ всегда привлекал и, наверно, еще долго будет привлекать многих историков и исследователей, писателей и художников, политиков и государственных деятелей. В XIX веке могилу кошевого атамана посещали писатели Алексей Стороженко и Александр Афанасьев-Чужбинский, историки Аполлон Скальковский и Николай Костомаров, а в 1872 году протоиерей Иоанн Карелин лично составил ее описание.
А.С. Афанасьев-Чужбинский.
В 1894 году была опубликована научная работа известного исследователя истории казачества Дмитрия Яворницкого «Иван Дмитриевич - славный кошевой атаман Войска Запорожского Низовых казаков», а выдающийся художник Илья Репин увековечил легендарного предводителя запорожцев на своем грандиозном полотне «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».
Дмитрий Яворницкий в одежде запорожского казака.
Фото:
www.korolenko.kharkov.com
Эта картина имела невероятный успех на всех художественных выставках Российской империи и странах Европы. Позже ее приобрел сам государь император Александр III за 35 000 рублей.
И. Репин. Запорожцы пишут письмо турецкому султану. 1880-1891 гг. Холст; масло. 100х160 см.
Буквально все этапы жизни Ивана Сирко (от рождения и до смерти) окружены невероятным количеством народных легенд. Некоторые из них настолько переплелись с реальными историческими событиями, что отличить правду от вымысла весьма нелегко. Так, согласно народным поверьям, легендарный кошевой атаман принадлежал к особому братству или ордену воинов-характерников.
Старая могила кошевого атамана Ивана Сирко
в с. Капуловке (Никопольский район, Днепропетровская область). 1956 г.
Фото из архива историка и краеведа Леонида Бурды
До наших дней дошло сказание о том, что Иван Сирко, однажды застрелил из пистолета проплывавшего по реке черта. По этой причине она якобы и получила название - Чертомлык. На самом деле имя реки, на которой стояла Сечь, никакого отношения к черту не имеет, да и появилось оно еще задолго до Ивана Сирка. В переводе с тюркского языка слово «чертомлык» буквально означает «щучья река» или «щучья вода». После смерти кошевого атамана ходила молва, что он «трижды умирал в возрасте семидесяти лет, а всего ему было 210 лет отроду».
Даже отдельные части тела казачьего полководца, по народным преданиям, обладали «чудодейственной силой» и приносили удачу в бою.
Земли исторического Запорожья во времена Освободительной войны (1648-1654 гг.)
.
Согласно одним рассказам, после смерти своего легендарного предводителя запорожцы в течение пяти лет возили с собой во всех походах гроб с его телом, по другим рассказам - семь лет правую руку.
Конный казак со знаменем.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
С рукой Ивана Сирко связана еще одна легенда, безусловно, появившаяся в начале XIX века и связанная с событиями войны 1812 года. Она повествует о том, что перед смертью кошевой атаман якобы завещал запорожцам: «Если возникнет большая угроза белому царю, то пусть, хотя бы руку мою откопают и понесут впереди войска: неприятель сам себя порубает». Один из вариантов данной легенды записал краевед и собиратель народного фольклора Яков Новицкий (1847-1925 гг.) со слов 78-летнего жителя местечка Никополь Дмитрия Быковского 11 июля 1894 года: «В двенадцатом году хранцуз (француз - С.Т.) завоевал Москву. Сколько наше войско ни палило из пушек - ничто не помогало. Тогда один черноморец (казак Войска Черноморского - С.Т.) и говорит: «Стойте, братцы! Не будет дела, пока не достанем руки Серко!». Поехали в Капуловку, откопали руку и быстрей назад. Как только руку вокруг Москвы обнесли, так хранцузское войско и подалось оттуда. Тогда хранцузы так быстро убегали, что даже сапоги свои позабывали».
Бегство французской кавалерии, которая съела своих лошадей в России.
Карикатура начала ХІХ в.
Вот только во время исследования погребения кошевого атамана выяснилось, что правая рука Ивана Сирко (как и левая) была… на месте. Правда, со следами переломов и повреждений, как и все тело предводителя запорожцев, что, впрочем, не мудрено, если учесть, что вся его жизнь прошла в битвах.
Оружие запорожских казаков второй половины XVII - начала XVIII вв.:
1 - ружье турецкого образца (тип «янычарка»);
2 - пистолеты русского и турецкого образца с ударно-кремниевым замком;
3 - сабля (тип «ордынка»);
4 - пороховница;
5 - переносная пушка с цапфами (тип «фальконет»);
6 - ядро от осадной пушки.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
Но если потусторонние силы, как выяснилось, тут не причем, то в чем же тогда, состоял секрет неизменных военных успехов Ивана Сирко? Его полководческий талант ни в коей мере не подлежит сомнению, а более пятидесяти выигранных им битв красноречиво говорят сами за себя. Целый ряд побед им было одержано над значительно превосходящими отряды запорожцев по численности войсками крымских татар и Османской империи. Отборные формирования «бусурманов» терпели поражения на суше и на море.
Казаки во время боя.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
Под предводительством Ивана Сирко казаки не раз совершали успешные походы на неприятельские города-крепости: Очаков (июнь 1670 г., февраль-март 1675 г.), Ислам-Кермен (июнь 1673 г.), Кызыл-Кермен (январь 1679 г.) и другие.
Походы запоржских казаков под руководством И.Д. Сирко
на турецкие города-крепости на Нижнем Днепре в 70-х годах ХVII в.
Более того, Ивану Дмитриевичу неоднократно доводилось командовать не только пешими и конными формированиями Войска Запорожского, но и настоящими коалиционными соединениями союзных войск. Так, в октябре 1663 года он с Войском Запорожским и отрядом стрельцов Григория Косагова совершил поход на Перекоп.
Запорожские казаки и стрельцы возле турецкой крепости.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
А в декабре того же года (во время нового похода на Перекоп) возглавлял объединенный отряд, состоявший из запорожцев, калмыков и донских казаков. В октябре 1671 года объединенный польско-запорожский отряд во главе с Иваном Сирко в 15 верстах от местечка Ильинцы провел встречный бой с ханским войском, уничтожив до 2 000 татар.
Казак-пехотинец с копьем.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
Во время состоявшегося в сентябре 1675 года похода на Перекоп Иван Сирко руководил действиями объединенных сил, состоявших из полка запорожцев (1 500 человек), отрядов черкесского князя Каспулата Муцаловича, калмыкского мурзы Мазана, донских казаков стольников Ивана Леонтьева и Ивана Лукашина. Уже сам факт того, что легендарному кошевому не раз доверяли командование своими воинскими подразделениями союзники, красноречиво свидетельствует о глубоком уважении к нему и широком признании его полководческого таланта.
Казак-пехотинец с мушкетом.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
Если внимательно проанализировать все письменные источники, повествующие о проведенных Иваном Сирко сражениях, то, по мнению автора статьи, можно выявить основные причины его воинских успехов: во-первых, казачий полководец, еще в юные годы попавший на Сечь, уже в молодости участвовавший в десятках походов, был хорошо знаком с организацией и тактикой войск своих основных противников (Крымского ханства и Блистательной Порты), их сильными и слабыми сторонами.
Пять из семи Запорожских Сечей находились на территории
современного Никопольского района (Днепропетровская область),
а одна из них (Никитинская) - непосредственно в центральной части современного г. Никополя
.
Это не раз помогало ему с успехом использовать такие приемы, как имитация отступления, нанесение отвлекающего удара и т.д. Обратите внимание на следующий отрывок из народного предания: «Бывало, кто б ни задумал воевать с ним (Иваном Сирко - С.Т.), он уже тут же все знает, войско собирает, и копья точит, и ружья готовит. Не зря его турки прозвали шайтаном». Откуда казачий полководец мог столь оперативно узнавать о военных приготовлениях врага? Уж не в колдовстве ли, владение которым ему всегда приписывали (и сегодня продолжают приписывать!) все дело? Нет, вне всякого сомнения, речь идет о хорошо организованной Иваном Дмитриевичем на Запорожской Сечи разведке и контрразведке. В качестве поставщиков необходимой информации чаще всего, по-видимому, использовались купцы и чумаки, а также посланные под их видом в глубокий тыл запорожцы.
Конный казак с копьем.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
Не исключено, что при сборе сведений разведывательного характера не раз приходилось прибегать к услугам татар-перебежчиков (как известно на Сечь принимали всех), длительное время находившихся в плену либо живших «на турецкой стороне» казаков, владевших татарским или турецкими языками.
Конный казак с пистолетом.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
.
Запорожцы обычно никогда не выступали в поход и не начинали сражения, не получив необходимой информации о расположении неприятеля и численности его войска. В разведку всегда отправлялись наиболее опытные и смелые казаки. В степи казаки разведчики искали сакмы - так они называли лошадиные следы на траве. По ним определяли направление передвижения и расположение лагеря крымских татар. Если найти следов не удалось, они скрытно, «В траве с травою ровен», приближались к улусам и добывали нужные сведения. Если перед казаками-разведчиками возникала широкая река, они быстро изготавливали своеобразные «понтоны» из нескольких пучков прибрежного тростника, плотно связанных между собой. На них переправляли седла и вьюки, а сами пускались вплавь. В случае обнаружения и преследования неприятелем, запорожцы пускали своих лошадей в быструю реку и, уцепившись за их хвосты, удачно переправлялись на противоположный берег. При необходимости они могли долго находиться под водой и скрытно приближаться к врагу, используя для дыхания полые трубочки, изготовленные из того же прибрежного тростника.
Снаряжение казаков-разведчиков чаще всего состояло из ружья, сабли, ножа или кинжала, 2-4 пистолетов, веревки, пороховницы, сумки для пуль и необходимого запаса пороха. Наиболее опытные из них обладали умением по характеру земли, крикам дневных и ночных птиц, помятой траве и сломанным веткам, следам от разведенных костров устанавливать численность и место нахождение турецких и татарских войск. Свои навыки они передавали молодым казакам, заставляя их припасть к земле и приложить к ней ухо. После этого между молодым запорожцем и его более опытным товарищем происходил примерно такой разговор.
- Что слыхать?
- Слышу какой-то шум, похожий на крик птицы…
- Да разве птица кричит в темную ночь? Она сидит смирно.
- Так что же это такое?
- А вот что: недалеко остановился неприятельский отряд и разложил костры, а на свет-то птица поднялась и кричит. По большому крику, надо полагать, что огней много, а стало быть, и бусурман много. Крик доносится со стороны вон той балки, значит и неприятель где-то недалеко от нее расположился…
Осадам расположенных на Нижнем Днепре и берегах Черного моря турецких крепостей нередко предшествовали рейды высланных в их окрестности казаков-разведчиков. После этого основные силы запорожцев, стараясь застать врага врасплох, скрытно выходили на берег быстрым и сильным натиском брали приморские крепости и селения. Передовые отряды казаков-разведчиков обычно уклонялись от схваток с превосходящим их по силе противником. Если последнему удавалось их обнаружить, они, не принимая боя, отступали к морскому берегу, входили в устье реки, затопляли свои лодки, рассыпались по плавням, скрываясь в их густой растительности. Переждав опасность, собирались вновь. Будучи застигнутыми в чистом поле татарской конницей они, чтобы сбить преследователей с толку, рассыпались по всей степи в разные стороны, договариваясь встретиться в условленном месте.
С пойманными казаками-разведчиками турки и татары расправлялись особенно жестоко. Их неизменно ожидали долгие пытки и мучительная смерть. Пленным запорожцам сбривали усы и оселедцы, выкалывали глаза, отрезали уши и нос. Их, еще живых, нередко затаскивали в терен, привязывали к нему руки и ноги, и, распяв, оставляли на погибель. Впрочем, с захваченными в плен своими обидчиками казаки поступали не менее жестоко. Состарившиеся казаки-разведчики, как и многие запорожцы, оставляли Сечь и отправлялись в монастыри, где доживали свои годы, а иногда и дни.
.
Для оперативного наблюдения за приближающимися к Сечи силами противника слаженно действовала система «фигур» (как правило, искусственно сооруженных высотных постов), подача сигналов огнем, дымом, звуком или посредством передачи эстафеты, заблаговременно высланных вперед конных разъездов и т.д. И, наконец, не стоит забывать о том, что середина-конец XVII века ознаменовались совершенствованием стрелкового оружия, что, в свою очередь, привело к изменению тактики и боевых построений войск.
Конный казак с ружьем.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
В европейских армиях глубинные построения стали заменяться вытянутыми по фронту, а в целях уменьшения промежутков времени между отдельными залпами был применен строй стрелков, состоявший из нескольких шеренг.
Так выглядели западноевропейские мушкетеры и стрелок,
вооруженные фитильными ружьями. Начало XVII в.
Первая шеренга давала залп, перемещалась на место последней и начинала заряжать ружья. Ее заменяла вторая шеренга, которая после залпа также отходила назад, уступая место третьей и т.д. Например, в Тридцатилетней войне (1618-1648 гг.) шведские мушкетеры Густава II Адольфа строились в шесть шеренг.
Густав ІІ Адольф
.
Запорожцы по достоинству оценив преимущества огнестрельного оружия, ввели усовершенствованные приемы его применения в бою. В частности, так называемую, «беглую» или «скоростную» стрельбу, поражавшую современников (как союзников так и противников) и достаточно хорошо описанную в исторической и художественной литературе.
Русские самопалы или ручницы,
которые также использовались в Войске Запорожском. XVI-XVII вв.
.
Доподлинно не известно, был ли именно Иван Дмитриевич автором подобных приемов, но то, что при нем они широко использовались и не раз приносили удачу в сражениях - факт, не подлежащий сомнению.
Итак, хорошее знание сильных и слабых сторон противника, отменно организованная разведка и контрразведка, «скоростная» стрельба. Все секреты кошевого атамана наиболее полно просматриваются на примере знаменитого Рождественского ночного боя 1675 года. Тогда к Чертомлыкской Сечи не заметно (как казалось вначале) при поддержке 40-тысячного крымско-татарского войска подошел турецкий экспедиционный корпус, состоявший из 15 000 янычар. Неожиданно запорожцы открыли дружную «беглую» стрельбу по неприятелю.
Турецкое ружье с ударно-кремниевым замком. XVIІ-XVІII вв.
.
В завязавшемся сражении воинство султана Мехмеда IV оказалось на голову разгромленным. Турки потеряли 13 500 человек убитыми! Многих османов казаки захватили в плен, в том числе 4 аги (офицера). Целый ряд обстоятельств указывает на то, что сечевики были не только хорошо проинформированы о планах и приблизительной численности войск неприятеля, но и предприняли целый комплекс контрмер, с учетом сильных и слабых сторон нападавших. Без предварительной подготовки, включавшей распределение обязанностей бойцов, мест перезарядки оружия и т.д., открытая казаками «беглая» стрельба (практически в упор!) оказалась бы не столь слаженной и эффективной. В пользу мысли о заблаговременной подготовке к ночному штурму свидетельствует и следующий факт: потери запорожцев оказались минимальными: всего 50 человек убитыми и до 80 человек ранеными.
Янычарский офицер
.
Об оперативности разведки кошевого атамана свидетельствует и такой факт. В 1676 г. на Чертомлыкскую Сечь из Турции прибыли люди, чтобы найти и выкупить из плена знатную особу - Мустафу-агу. Иван Сирко заподозрил их в неискренности. Вскоре от посланного в Крым разведчика он узнал, что на самом деле гости из Османской Порты разыскивали еще более важную персону - Хапич-пашу. Находясь в плену, он скрывал свой статус, чтобы за него не запросили слишком большого выкупа. Получив необходимую информацию от разведчика, кошевой атаман согласился обменять Хапич-пашу только на знатного московского боярина Андрея Ромодановского, за освобождение которого татары хотели получить 40 000 ефимок и 60 своих пленных воинов. Хочется также отметить, что благодаря стараниям разведчиков Ивана Сирко, русский царь и польский король часто получали из Сечи своевременную информацию о военных приготовлениях Османской империи и Крымского ханства.
Европейский мушкет с колесцовым замком, применявшийся также в России и Войске Запорожском.
Внизу изображено так называемое «шведское перо». XVII в.
.
Будучи убежденным противником Османской Порты и Крымского ханства, Иван Сирко не раз критиковал украинских гетманов (в том числе и Богдана Хмельницкого) даже за попытки заключения с ними какого-либо союза. Главной задачей Запорожской Сечи и Войска Запорожского он считал защиту христианских народов от «бусурманов». Многие современники, описывая полководческий талант предводителя запорожцев, изображали его ревностным защитником христианской веры. В связи с этим любые попытки современных неоязычников (и даже сатанистов!) причислить Ивана Дмитриевича к своему пантеону выглядят, по меньшей мере, безосновательными.
Конный казак с саблей.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
В условиях длительной политической неразберихи, которая царила на обоих берегах Днепра и вошла в историю под названием Руины, кошевой атаман и запорожцы стали единственной реальной военной силой, способной надежно защищать южные пределы Руси и их христианское население от набегов агрессивных соседей. Не будучи отягощенным какими-либо политическими соображениями, казачий предводитель всегда гордо преграждал путь ордам завоевателей.
Стрелец. В качестве опоры для мушкета использовался бердыш
.
Во время своих многочисленных походов в «бусурманские владения» он неизменно освобождал из плена большое количество христиан-невольников (как православных, так и католиков), причем без всякого выкупа. Неизвестный автор «Истории русов» отмечал: «Татары крымские и белогородские, сии страшилища и бичь всем народам, были у Серка пужливыми оленями и зайцами. Он проходил наквозь их жилища и укрепления, загонял всех татар в Кефские (Крымские - С.Т.) горы, где и сами ханы их не раз крылись в ущельях и кустарниках горских».
Последовательная и бескомпромиссная борьба с «неверными», освобождение пленных христиан, без всякого сомнения, вызывала симпатию и пользовалась поддержкой широких народных масс на обоих берегах Днепра. Благодаря им, легендарный кошевой атаман снискал славу настоящего народного героя-защитника. Современники сравнивали его то с былинным богатырем, то с киевским князем Святославом, воспевали его смелость и отвагу, а Войско Запорожское, как отмечал Самойло Величко, «за батька своего его считало».
Современная могила кошевого атамана Ивана Сирко
в с. Капуловка (Никопольский район, Днепропетровская область). 2012 г.
Фото:
А. Рудоманова
Сторожевые посты Никитинской Сечи. Цифрами на карте обозначены:
1 - место расположения Коша (цитадели) Никитинской Сечи (1639-1652 гг.) и кургана Высокая Могила (h-7 м),
где находился главный сторожевой пост;
2 - место расположения укреплений первой Запорожской Сечи на о. Томаковка (сер. XVI в. - 1593 г.),
где находился восточный сторожевой пост наблюдения казаков Никитинской Сечи;
3 - место расположения большого царского скифского кургана Чертомлык (h-20 м),
где находился северный сторожевой пост наблюдения казаков Никитинской Сечи;
4 - место расположения кургана арийского времени Сторожевая Могила (h-6 м),
где находился западный сторожевой пост наблюдения казаков Никитинской Сечи.
Место нахождения памятника национального значения «Могила И.Д. Сирко».
Главный сторожевой пост наблюдения казаков Никитинской Сечи на кургане Высокая Могила
Восточный сторожевой пост наблюдения казаков Никитинской Сечи на о. Томаковка
Северный сторожевой пост наблюдения казаков Никитинской Сечи на скифском кургане Чертомлык
Западный сторожевой пост наблюдения казаков Никитинской Сечи на кургане Сторожевая Могила
.
По достоинству заслуги Ивана Сирко в противостоянии агрессивным устремлениям «неверных» были оценены не только на Руси, но и во многих странах Европы. Следует отметить, что во второй половине ХVII в. султанская Турция, подчинившая своему господству Переднюю Азию, Северную Африку, Египет, Юго-Восточную Европу, предпринимала отчаянные попытки утвердиться в роли гегемона на европейском континенте, представляя реальную угрозу для христианских стран и христианской цивилизации.
Смерть казака в бою.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
Запорожская Сечь, оказавшись на передовом рубеже глобального цивилизационного противоборства, надежно сдерживала значительные силы османов, а предпринимаемые Иваном Сирко походы на Крым и турецкие города-крепости существенно подрывали военную мощь Блистательной Порты. Одержанные легендарным казачьим полководцем многочисленные победы над «неверными» можно смело поставить в один ряд с «великой победой» Яна III Собеского - короля Речи Посполитой и выдающегося военачальника, разгромившего в 1683 г. турецкую армию, осаждавшую Вену.
А. Гроттгер. Встреча Яна ІІІ Собеского с императором Леопольдом после победы под Веной.
1859 г. Холст; масло. 101х 57 см.
Интересные факты
- Очевидно Чертомлыкская Сечь не всегда находилась на одном и том же месте. Так, в одном из документов 1663 г. повествуется о том, что Сечи «у запорожцев на поле и крепости возле нее нет никакой». По мнению Д.И. Яворницкого, подобное перемещение могло быть сделано на определенное время в связи с угрозой вторжения какого-нибудь неприятеля.
Чертомлыкская Сечь.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
«А строил этот город Сечу кошевой атаман Лутай с козаками…».
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
- Во время Освободительной войны (1648-1654 гг.) в войске Богдана Хмельницкого использовались мушкеты, пищали и гаковницы разного калибра. Как свидетельствуют материалы археологического исследования, казаки использовали распространенные в то время в Европе мушкеты облегченного образца с ударно-кремниевыми замками. Хотя последние не требовали опоры на специальную подставку (форкету), их вес все равно оставался большим (до 7 кг).
Стрелковое оружие XVII в.:
1 - турецкое ружье с фитильным замком;
2 - английский мушкет с фитильным замком;
3 - голландский мушкет с фитильным замком;
4 - французское ружье с фитильным замком;
5 - западноевропейский мушкет с фитильным замком;
6 - бандельер: подсумок для пуль (а), фитиль (б), пороховница (в), натруска (г), сосуд для пороха (д).
- На некоторых старинных изображениях можно различить надетый на левое плечо мушкетера, стрельца или казака кожаный ремень - бандельер. К нему обычно прикрепляли 10-12 деревянных (иногда обшитых кожей) сосудов с заранее отмеренными дозами пороха; фляжку с мелким, затравочным порохом; изготовленный из рога, кожи и дерева подсумок для пуль, пыжей и инструмента (иглы для прочистки затравочного отверстия, ветоши), пороховницу, свернутые кольцами фитили. Казаки Войска Запорожского преимущественно использовали для ношения ружейного снаряжения специальные сумки или небольшие патронташи, которые носили за спиной на узком ремешке или тесьме. Натруски с пороховой мякотью носили на шее или прикрепляли к поясу. К нему обычно подвешивали и пороховницу.
Пороховницы ХVII в.
- Пули для ружей первое время изготавливали из самых разнообразных материалов - камней, железа, стали, бронзы, меди, олова. Они имели форму стрел, шаров, кубов и ромбов. В конце концов остановились на круглой пуле, отлитой из свинца. Дело в том, что этот металл легко обрабатывался, а благодаря его высокому удельному весу пули приобретали хорошие баллистические свойства. Поскольку ружья XVI-XVII вв. имели разные калибры, проблему изготовления для них пуль в войсках решали весьма своеобразно. Стрелки отливали их сами, в соответствии с калибрами своих ружей. В те годы нередко считалось, что материал пули должен соответствовать намеченной цели. Например, стальные и железные пули предназначались исключительно для стрельбы по воинам, облаченным в доспехи, а для покушения на королей и царственных особ, случалось, отливали даже золотые пули. На Руси и землях Войска Запорожского во время интенсивных боев и осад, когда быстро заканчивались боеприпасы, мушкеты заряжали дробью, гвоздями и кусками железа. Такие заряды имели большой радиус разлета и причиняли, особенно с близкого расстояния, страшные раны и увечья. Их использование против яростных атак польской и татарской конницы было очень эффективным. Запорожская пехота, в отличие от вооруженной легким стрелковым оружием конницы, была оснащена мощными, с длинным стволом и большим калибром (18-20 мм), мушкетами. Выпущенные из них пули попадали в цель на расстоянии 250-300 м.
Казачья пехота.
Барельеф на саркофаге Яна-Казимира. Вторая половина ХVII в. Париж (Франция)
- Примерно со второй половины XVII в., когда огнестрельным оружием начали оснащать всю пехоту и потребовался его массовый выпуск, производство ружей начало осуществляться, в основном, мануфактурами и крупными оружейными мастерскими.
Казак-пехотинец перезаряжает мушкет.
Рисунок С. Торопа. 2012 г.
- Во время археологических исследований на поле Берестецкой битвы были обнаружены карабины с длиной ствола 85 см и калибром 10-12 мм. Как установил И.К. Свешников, данные образцы были изготовлены мастерами московской Оружейной палаты и попали к казакам в централизованных поставках или в качестве трофеев. Подобные карабины в основном оснащались ударно-кремниевыми замками.
Ударно-кремниевый замок ружья,
найденного на поле Берестец
кой битвы. XVII в.
- Во второй половине XVII - начале XVIII вв. основным типом построения казачьего полка был подвижный лагерь, который служил базой организации активной обороны и развертывания наступления пехоты и конницы. Сначала запорожцы прицельным огнем из-за возов и рогаток сбивали темп наступления противника, выматывали его основные силы, а затем, двигаясь под прикрытием возов, переходили в атаку.
Казачьи возы.
Рисунки С. Торопа. 2012 г.
Литература
- Военная энциклопедия т-ва Сытина И.Д. - Спб., 1910. - 436 с.
- Жук А.Б. Стрелковое оружие. Револьверы, пистолеты, винтовки, пистолеты-пулеметы, автоматы. - М. : Воениздат, 1992. - 735 с.
- История Русов или Малой России. Сочинение Георгія Конискаго, архиепископа белорусскаго. - М., 1846. (Репринтне видання. - К. : Дзвін, 1991) - 356 с.
- Історія українського козацтва: Нариси: у 2 т. - К. : Києво-Могилянська академія, 2006. - Т. 1. - 800 с.
- Мицик Ю.А. Отаман Іван Сірко. - Запоріжжя: РА Тандем-У, 2000. - 44 с.
- Народна пам`ять про козацтво. - Запоріжжя: Інтербук, 1991. - 299 с.
- От ручницы до мушкета // Техника-молодежи. - 1988. - № 9. - С. 48-49.
- Потоцький В.П. Хто є хто в українській історії. - Харків: Школа, 2010. - 160 с.
- Саратов І. Іван Сірко. - Харків: Акта, 1998. - 112 с.
- Советская военная энциклопедия. Т. 1-8. - М. : Воениздат, 1976-1980.
