По просьбам "телезрителей" выкладываю статью о попытке захвата и разрушения Петропавловска-Камчатского во время Крымской войны 1853-56 гг. Особенный акцент в статье сделан на англо-французском десанте. Все фотографии (кроме одной) сделаны лично мною.
Справка: Крымская война 1853—1856 — война между Российской империей и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства. Боевые действия разворачивались на Кавказe, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Чёрном, Белом и Баренцевом морях, а также на Камчатке. Наибольшего напряжения они достигли в Крыму.
В Петропавловске-Камчатском узнали о начале войны и о готовящемся нападении союзников на тихоокеанское побережье России на исходе мая 1854 года. Официальное известие об этом военный губернатор Камчатки и командир Петропавловского военного порта генерал-майор В. С. Завойко получил от генерального консула России в США. Правда, ещё в марте того же, 1854 года, американское китобойное судно доставило губернатору дружественное письмо короля Гавайских островов. Король Камеамеа III предупреждал В. С. Завойко, что располагает достоверными сведениями о возможном нападении летом на Петропавловск англичан и французов.
Схема боевых действий при обороне Петропавловска-Камчатского от англо-французских захватчиков в Крымскую войну в августе-сентябре 1854 г. Камчатский объединенный краеведческий музей
Враги России были столь уверены в своей лёгкой победе, что не спешили к русским берегам. Этой медлительностью весьма удачно воспользовались защитники города: они успели завершить основную часть работ по созданию главных укреплений порта до прибытия вражеской эскадры.
24 июля 1854 года военный транспорт (бригантина) «Двина» доставил в Петропавловск из залива Де-Кастри 350 солдат Сибирского линейного батальона, 2 бомбические пушки двухпудового калибра и 14 пушек 36-фунтового калибра. На «Двине» прибыл на Камчатку и остался там военный инженер поручик К. Мровинский, возглавивший строительство береговых батарей в Петропавловском порту. К исходу июля гарнизон порта вместе с экипажами кораблей насчитывал 920 человек (41 офицер, 476 солдат, 349 матросов, 18 русских добровольцев и 36 камчадалов).
В подготовку к обороне включилось и всё население города и его окрестностей (около 1600 человек). Работы по сооружению семи береговых батарей и установке орудий велись почти два месяца круглые сутки, днём и ночью. Защитники Петропавловска возводили укрепления, в скалах вырубали площадки для батарей, неприступные для морского десанта, снимали с кораблей орудия, вручную перетаскивали их по крутым склонам сопок и устанавливали на берегу.
Фрегат «Аврора» под командованием И. Н. Изыльметьева и транспорт «Двина» были поставлены на якоря левыми бортами к выходу из гавани. Орудия правых бортов сняли с кораблей для усиления береговых батарей. Вход в гавань загородили боном.
Батареи охватывали Петропавловск подковой. На правом её конце, в скалистой оконечности мыса Сигнальный, располагалась батарея (№1), защищавшая вход на внутренний рейд. Тоже справа, на перешейке между Сигнальной мысом и Никольской сопкой была размещена другая батарея (№3). У северного конца Никольской сопки, на самом берегу соорудили батарею для предотвращения высадки десанта в тыл и попытки захватить порт с севера (№7). Ещё одна батарея была возведена на сгибе воображаемой подковы (№6). Ей предстояло держать под огнём дефиле и дорогу между Никольской сопкой и Култушным озером, если неприятелю удалось бы подавить сопротивление береговой батареи. Затем шли две батареи (№5, №4 — Красный Яр) — они легли слева по берегу с обоих сторон от основной батареи на песчаной косе Кошка (№2).
В полдень 17 августа 1854 года передовые посты на маяках обнаружили эскадру из шести кораблей. В Петропавловске прозвучал сигнал боевой тревоги. От эскадры отделился трёхмачтовый пароход и начал промерять глубины на подходах к мысу Сигнальный и входу в гавань. Когда из порта вышел бот, пароход полным ходом ретировался.
Английские корабли:
фрегат «Президент» (англ.) (52 пушки)
фрегат «Пайк» (англ.) (44 пушки)
пароход «Вираго» (англ.) (10 пушек)
Французские корабли:
фрегат «Ля-Форт» (60 пушек)
корвет «Евридика» (32 пушки)
бриг «Облигадо» (18 пушек)
Пароход «Вираго»
Объединённой эскадрой командовал англичанин контр-адмирал Дэвид Прайс, французским отрядом — контр-адмирал Феврье Де Пуант. Всего эскадра располагала 216 орудиями, её личный состав насчитывал 2600 человек.
Согласно рапорту генерал-майора В.С. Завойко от 7 сентября 1857 года, в бухте находились следующие русские суда:
фрегат «Аврора»
транспорт «Двина»
Основной удар неприятеля был направлен на две батареи — № 3 (на перешейке) и № 7 (на северной оконечности Никольской сопки).
После того, как третья и седьмая батареи были уничтожены, 4 сентября неприятель высадил десант в количестве около 700 человек, который, разделившись на три отряда, повёл наступление на Никольскую сопку. Один из отрядов попытался проникнуть в город, обойдя гору с севера, но здесь по нему открыла огонь шрапнелью шестая батарея.
Отрядам М. Губарева, Д. Михайлова, Е. Анкудинова, Н. Фесуна, К. Пилкина был дан приказ «сбить противника с горы», одновременно был послан отряд А. Арбузова, ещё три небольших отряда из команд батарей № 2, 3, 7. Все отряды общим числом насчитывали немногим более 300 человек. Заняв позицию во рву батареи № 6 и в окружающем кустарнике, отряды открыли прицельный огонь по приближающимся англо-французам, а затем опрокинули их в штыковой атаке.
Сражение шло более двух часов и закончилось на Никольской сопке поражением англичан и французов. Их отряды были побеждены по отдельности и понесли большие потери при отступлении, которое превратилось в паническое бегство. Потеряв 50 человек убитыми, 4 пленными и около 150 ранеными, десант вернулся на корабли. В трофеи русским досталось знамя, 7 офицерских сабель и 56 ружей.
Знамя Гибралтарского морского пехотного полка, взятое в бою защитниками Петропавловска-Камчатского 5 сентября 1854 года. Хранится в Камчатском объединенном краеведческом музее.
Далее курсивом описание отражения вражеского десанта по книге Г.И. Щедрина "Петропавловский бой", Воениздат, 1975 г. http://vsam1.ru/library/about_kamchatka/shedrin_petrop_boy.htm
От английских кораблей отвал ило 2 бота и 23 шлюпки с 700 десантниками. Кроме стрелкового и холодного оружия у них было две мортиры с зажигательными бомбами для поджога города. Высадка прикрывалась дымовой завесой, а артиллерия перешла на картечь, которая засыпала склон сопки и район батареи № 7, куда по указанию американских китобоев устремились десантные суда.
Почти одновременно с англичанами начали высадку на Перешеек 250 французов с пяти десантных ботов. До берега их сопровождал на шлюпке адмирал де Пуант, размахивая обнаженной саблей. Но высадиться он все же не решился и возвратился на “Форт”, почему-то указав десанту на рыбный склад. “Отряд придвинул к нему орудия и с первых выстрелов сумел зажечь его. Магазин горел около шести часов”.
Началась атака через Никольскую сопку. Около нее высадилось около тысячи человек. Их действия с моря поддерживали 109 стволов крупнокалиберной корабельной артиллерии, если считать только стреляющие борта фрегатов, брига и парохода. Десантники устремились на гребень сопки от ее подножия у Перешейка (с юга) и с северной оконечности. В то же время самая многочисленная группа английского десанта во главе с капитаном Бурриджом вышла у Култушного озера на проезжую дорогу и двинулась по ней в город. Этому отряду предстояло справиться со слабенькой Озерной батареей — и путь на Петропавловск будет открыт.
Надеясь запугать русских пушкарей грозным видом десантников, Бурридж построил их и повел чуть ли не парадным шагом. Опасное сосредоточение войск на дороге первыми заметили стрелки поручика Губарева, находившиеся на обратных склонах Никольской сопки. Не сговариваясь и не ожидая общей команды, не разбирая пути, они бегом бросились на перехват врага, завязали с ним перестрелку, давая возможность батарейцам лучше подготовиться к встрече с неприятелем.
Поручик Гезехус спокойно вышагивал по “брустверу”, только вчера сложенному из мешков с мукой, как вдруг послышалась перестрелка губаревцев с англичанами, плотной колонной двигавшихся к батарее. Объявив боевую тревогу, поручик подпускал противника поближе, чтобы разить наверняка. Две пушки приказал зарядить ядрами, а остальные картечью, запасы которой на батарее были весьма ограниченны.
Памятная надпись на памятнике героям третьей батареи Максутова,
Никольская сопка, Петропавловск-Камчатский
Начался бой. Слабо обученные добровольцы-артиллеристы вес же стреляли так, что выстрел каждого орудия вырывал у атакующих новые жертвы. Десантники наступали, осыпая батарейцев градом пуль. Кончилась картечь — стали заряжать пушки ржавыми гвоздями и поливали ими англичан. Часть расчета отбивалась от противника ружейным огнем. Подоспевший отряд авроровцев помог обратить в бегство десантников. Позже Завойко доносил: “Часть вражеского десанта, встреченная картечью Озерной батареи и полевого орудия, отступила, унося убитых и раненых. Вторая попытка овладеть батареей имела те же последствия...”
В критический момент боя, при второй попытке захватить батарею, отличился казачий урядник Карандашев, находившийся при полевом орудии. Лошадь, раненная пулей в глаз, понесла пушку в сторону противника, к глубокому рву. Казак не растерялся, сумел остановить обезумевшее от боли животное. Осыпаемый пулями, тяжело раненный в руку, он сумел навести опрокинутую пушку и выстрелить настолько удачно, что выбил у англичан целую шеренгу солдат. Это заставило их отказаться от намерения продолжать наступление на город по дороге и повернуть к морю.
О Карандашеве и его подвиге рассказывает в книге Ю. Завойко. По ее словам, он незаурядный силач. Кулаком разбивал камни, вколачивал рукой гвозди в дерево. После очень тяжелого ранения пролежал два месяца, выздоровел и силы своей не потерял. Упоминается он и в рапорте командира клипера “Вестник”, экипаж которого устанавливал и 1882 году памятник героям Петропавловского боя. При установке памятника на Камчатке присутствовало восемнадцать ветеранов сражения — восемь матросов и десять казаков, среди них герой дня — единственный георгиевский кавалер Карандашев. Ему было в то время 65 лет, “но он сохранил бодрость, здоровье и, по его собственным словам, готов хоть сейчас идти опять в бой”.
Оправдывая свое бегство от Озерной батареи, союзники потом писали: “На левом фланге проход был так сильно защищен стрелками, батареями и полевыми орудиями, что с этой стороны также невозможно было прорваться вперед”. О батарее доносили как о крепости, замкнутом укреплении с палисадом и рвом, которую “можно было взять только правильной осадой”. Но слова “батареи” и “полевые орудия” напрасно брались во множественном числе — их было по одной!
Десантный отряд Бурриджа, отброшенный Озерной батареей и стрелками, отошел к берегу бухты, а затем вслед за остальными десантниками стал восходить к вершине Никольской сопки. Позже он обвинил в неудаче пробиться к городу со стороны озера добровольных шпионов: “Десант высадился на берег по указанию американских матросов, утверждавших, что путь к городу весьма легок. Но, по обману ли или по измене, союзники попали в западню”.
Теперь весь десант сосредоточился на Никольской сопке, и Завойко стало ясно, что противник оставил намерение пробиться в город в обход сопки, а все свои силы выводит на вершину горы. Тогда Василий Степанович приказал петропавловцам перейти в контратаку. Сил для этого было крайне мало, и они оказались рассредоточенными.
В трех стрелковых партиях и группе волонтеров насчитывалось около 180 человек, “Аврора” могла выделить около 100 человек, 20 бойцов остались в строю с батарей № 3 и № 7, 30-40 комендоров можно было бы снять с батареи № 2. Всего 300-350 штыков против 950, и то их еще нужно собрать и организовать. Удастся ли это сделать быстро?..
Ждать, когда соберутся все, было невозможно. Англичане и французы уже вышли или заканчивали восхождение и соединялись на вершине сопки. Военный губернатор немедленно направил на Никольскую всех, кто оказался под рукой. Партии авроровцев лейтенанта Анкудинова и мичмана Михайлова получили задачу выбить противника штыками и освободить северную оконечность сопки. Левее их с той же задачей была послана часть отряда поручика Кошелева и группа из семнадцати человек во главе с фельдфебелем Спылихиным.
Завойко информировал Изыльметьева об обстановке и просил послать на Никольскую максимум людей. Командир “Авроры” отправил стрелковые партии с фрегата под командованием лейтенантов Скандракова, Пилкина, мичмана Фесуна. Кроме того, он послал 22 человека с батареи № 3 с прапорщиком Жилкиным и столько же с Кошечной батареи с гардемарином Давыдовым. Провожая моряков в шлюпки, командир напутствовал их:
— Помните, русские молодецки ходят в штыки!
На “Аврору” сыпались штуцерные пули. Это десантники вышли на сопку, а с ее вершины порт и город — как на ладони. Англичанам и французам оставался последний бросок. А русские, прикрываемые деревьями и кустарником, только еще бежали навстречу врагу от подошвы сопки мелкими партиями со штыками наперевес. 290 против 950. Англо-французы спускались с сопки, русские воины поднимались — шли навстречу друг другу. Одни с целью захватить чужую землю, другие — защитить свою. Губернатор отправил в контратаку и резерв — 30 стрелков под командой своего помощника капитана 1 ранга Арбузова, последнее, что у него было.
Стрелковые партии, маскируясь кустарником, по лощинам и балкам с наибольшей быстротой направлялись к вершине. “Хотя наши небольшие отряды действовали отдельно и почти независимо один от другого, у всех была одна общая и хорошо известная цель: во что бы то ни стало сбить с горы неприятеля; числа его тогда хорошенько не знали, и каждый последний матрос вполне понимал одно: французам с англичанами оставаться там, где они были, не приходится”.
Наибольшее скопление десантников оказалось на северной стороне сопки, откуда они начали спускаться, открыв жестокий огонь по второму стрелковому отряду, Озерной батарее и небольшому резерву возле порохового погреба. Петропавловцы отстреливались из-за орудий. Полевая пушка сделала несколько выстрелов картечью, но, так как к десантникам приближались контратакующие, стрельбу пришлось прекратить.
Подъем духа у защитников города был исключительный. Завойко отмечал: “Малочисленные отряды наши, воодушевленные храбрыми командирами, дружно и безостановочно шли вперед, стреляя в неприятеля, и потом с криком “ура” почти в одно время ударили в штыки. Противник держался недолго и, несмотря на свою многочисленность, побежал в беспорядке...”
Стрелковые партии поднимались ни сопку с разных направлений врассыпную, и после непродолжительной перестрелки рукопашная схватка закипела по всей линии встречи с десантниками. “Видя наших повсюду, не зная, что в городе нет никакого резерва и по стремительности наступления считая, что имеют дело с неприятелем, превосходящим в числе, союзники смешались”.
День 5 сентября на Камчатке выдался солнечным, ясным, вода в бухте была тихой, как в озере. Никольская сопка вместила такое количество людей, какого она еще никогда не видела. Сквозь деревья и зелень кустов мелькают красные мундиры англичан, синие — французов, алые рубахи русских матросов. Стоит ружейная трескотня, гремит артиллерийская канонада. У союзников — шум, беготня, неразбериха. Барабаны бьют наступление, им на разные голоса вторят рожки. Английские, французские ругательства и проклятия сменяются криками “ура”. “Нет ни колонн, ни взводов. Для их построения не было ни места, ни времени, ни возможности”.
Бой, вспыхнувший сначала на северном склоне сопки, почти сразу же закипел по всей вершине, перейдя в общую штыковую схватку. Однако общего фронта не было, так как русские подходили мелкими группами и каждая из них смело атаковала противника по Суворовскому правилу: “врагов не считают — их бьют”. И хотя на каждого петропавловца приходилось по три-четыре десантника, защитники города решительно наступали; сражение распалось на множество локальных очагов.
Первыми сблизились с противником матросы и солдаты отряда Спылихина. За кустарником, овражком они незаметно подошли к середине сопки и врезались между двумя ротами англичан. Едва замыкающие одной из них показали спины, как подчиненные фельдфебеля, по его приказанию разделившись пополам, дали залп в них и в головную шеренгу второй роты, а затем с криками “ура” бросились в штыки.
Англичане не ожидали такой стремительной и внезапной атаки. Вид убитых товарищей вызвал замешательство десантников, считавших, что в тылу у них должны быть свои. Они попятились назад. А во второй колонне никак не могли поверить, что напасть на них осмелились менее двух десятков русских бойцов.
Противнику не дали возможности опомниться. Подоспели матросы и солдаты-сибиряки 47-го флотского экипажа. Так же, как в тайге ходили с рогатиной на медведя, шли теперь со штыками наперевес на врага. Ничто, кроме смерти, не могло их остановить. Назад никто не оглядывался, и врагу становилось страшно.
Ожесточенная схватка шла на правом фланге — северном склоне Никольской, возле знамени гибралтарского полка английской морской пехоты. Здесь начали дело отряды лейтенанта Анкудинова и мичмана Михайлова. Через минуту справа и слева от группы Спылихина послышалось дружное “ура”. Это стрелковые партии авроровцев Пилкина, Фесуна, Давыдова и Жилкина сошлись вплотную с врагом.
То здесь, то там на хребте завязывалась перестрелка. В бой вступали все новые мелкие подразделения защитников города. Грозный боевой клич русских воинов неприятель слышал у себя с фронта, флангов и тыла. У него создавалось впечатление, что петропавловцев много и они повсюду. Даже наиболее объективный из иностранных описателей боя де Айи и тот через много лет писал: “Русские получали беспрерывные подкрепления из города и с батарей и скоро заняли северную сторону горы”.
В то же время участник контратаки мичман Фесун, знавший фактическое положение дел, удивляется другому: “Всякому военному покажется невероятным, что маленькие отряды наши, поднимаясь на высоты под жестоким ружейным огнем, осыпаемые ручными гранатами, успели сбить, сбросить и поразить англичан и французов”.
Никаких подкреплений русские не получали и не могли получить: их просто не было. Малая численность компенсировалась смелостью и решительностью контратакующих. Завойко доносил, что “одушевлению не было предела. Один кидался на четверых, и все вели себя героями... Я был счастлив всеми офицерами и нижними чинами, исполнившими свой долг”. В качестве примера он приводит эпизод, к сожалению без указания фамилии матроса-авроровца, который, уронив в схватке ружье, скатившееся под гору, побежал за ним и там неожиданно наткнулся на двух вооруженных англичан. Безоружный моряк не растерялся, вскочил им на спину, ухватился за шеи, поехал на них верхом и стал звать на помощь. “На крик прибежал камчадал-мальчик лет 16 и заколол поодиночке обоих англичан”.
Колонны союзников, начавшие было спускаться к порту по восточному склону сопки, остановились, а затем попятились. Обстрел фрегата, транспорта и города прекратился — противнику стало не до того.
Окончание статьи здесь .
Петропавловская оборона в августе 1854 года , в ходе которой была одержана победа над англо-французской эскадрой, одна из славных страниц истории Петропавловска. Небольшой военный гарнизон на задворках Российской империи взял верх над неприятелем, превосходившим его в военной силе в несколько раз. На фоне неудач России в ходе Крымской войны (1853–1856) этот незначительный по масштабам военных действий эпизод был единственной победой России в этой войне. О защитниках Петропавловска узнала не только Россия, но и весь мир.
17 августа 1854 года* неприятельская эскадра в составе шести кораблей появилась у входа в Авачинскую губу. С дальнего маяка сообщили: "Вижу эскадру, состоящую из шести судов". В Петропавловском порту объявили тревогу. Теперь в течение десяти дней город находился на военном положении. В тот же день пароход "Вираго" из эскадры с целью разведки заходил в губу. 18 августа англо-французская эскадра вошла в нее в составе трех английских судов (фрегат "Президент" - 52 пушки, фрегат "Пайк" - 44 пушки и пароход "Вираго" - 6 пушек) и трех французских (фрегат "Форт" - 60 пушек, фрегат "Эвридика" - 32 пушки и бриг "Облигадо" - 18 пушек) .
Командующим английским отрядом кораблей и совместной эскадрой был адмирал Дэвид Прайс, командующим французским отрядом - адмирал де Пуант. Противник имел 212 корабельных орудий и 2250 матросов и морских пехотинцев.
Защитники города могли противопоставить им только 67 орудий и чуть более 900 человек. В боевых расчетах на шести береговых батареях и при полевом орудии находилось 378 человек, в двух стрелковых отрядах и одном отряде по тушению пожаров - 189. На фрегате "Аврора" - 284 и транспорте "Двина" - 65. Отряд волонтеров состоял из 18 человек .
20 августа началось первое сражение защитников города с англо-французами . В этот день англо-французы пытались прорвать оборону с южной стороны Петропавловской гавани. В 9 часов корабли "Форт", "Президент", "Пайк" и пароход "Вираго" заняли позицию западнее мыса Сигнального и приступили к обстрелу батареи № 1, стоявшей на его оконечности. Против ее пяти пушек было направлено около 80 орудий. Началась артиллерийская дуэль, длившаяся более часа. Позицию батареи и корабли окутывали клубы порохового дыма (бездымный порох изобрели в 1887 году). Расчет батареи стойко сражался с неприятелем, пока орудия не были повреждены и засыпаны скальной породой от крошимого ядрами склона. Два артиллериста были убиты, а несколько ранено, в том числе командир батареи П. Ф. Гаврилов. Только после этого губернатор Камчатской области, генерал-майор В. С. Завойко дал команду покинуть расположение батареи.
Батарея № 2 на песчаной Кошке пока не участвовала в баталии. Корабли противника закрывал мыс Сигнальный. К артиллерийской дуэли при приближении кораблей на расстояние выстрела подключилась батарея № 4 (командир мичман Попов), находившаяся на Красном Яру (район нынешнего мелькомбината за площадью Г. И. Щедрина). Для ее подавления с кораблей противника был направлен десант численностью около 500 человек. Расчет батареи, состоявший всего из 29 человек, не мог противостоять такой силе и, заклепав пушки, спрятав порох и ядра, в 10 часов 45 минут он покинул позицию.
Для отражения десанта в район батареи № 4 были направлены из города отряды мичмана Д. В. Михайлова, подпоручика М. Д. Губарева, волонтеры, команда с фрегата "Аврора" во главе с мичманом Н. А. Фесуном и объединенный отряд из расчетов батарей № 1 и № 3 под руководством лейтенанта князя . Они отправлялись один за другим с небольшим интервалом с 10 до 11 часов. Их общее количество составляло примерно 180 человек. Вражеский десант успел только немного порубить укрепление и попортить артвооружение. По десанту ударили пушки с "Авроры" и "Двины". Отряды защитников показались с неприятельских кораблей такими значительными, что десанту дали команду к отступлению. В 12 часов 45 минут вражеский десант вернулся на свои корабли.
Таким образом, еще до полудня 20 августа противник заставил замолчать орудия на батареях № 1 и № 4. Однако с южной стороны гавань продолжали защищать пушки кошечной батареи, фрегата и транспорта. Англо-французские корабли переключились на бомбардировку батареи № 2, прячась за мыс Сигнальный, опасаясь выстрелов с наших кораблей. До 17 часов они пытались смять ее, но им это не удалось. Русские воины проявили стойкость и мужество и выдержали длительную атаку. В ходе обстрела батареи бриг "Облигадо" и фрегат "Эвридика" с десантом в шлюпках подходили к батарее № 3, но метким огнем были прогнаны. Одна шлюпка была потоплена.
О первом сражении в своих воспоминаниях пишет жена В. С. Завойко Юлия, находившаяся в Хуторе в 30 километрах от города: "Вдруг раздался какой-то странный, неявственный гул. Я вышла из домика. Старик Мутовин, налаживавший сети, вдруг все оставил и припал ухом к земле. «Что, Мутовин, палят?» «Палят. Прилягте. Слушайте, как земля дрожит и стонет». Действительно. Прижав к земле, можно было слышать сильную, частую канонаду… Взойдя на открытую вершину, явственно увидели вдали Авачинскую губу… Видны и неприятельские суда; пальба беспрерывная, издали они кажутся все в пламени и дыме" .
Маленькие мужественные поступки совершали обыкновенные люди. Так, Харитина, работавшая в прислуге у семьи Завойко, во время боя 20 августа разносила офицерам еду и вино.
"Иду, - говорит она, - с узлом, а над головой вдруг свистит, страшно свистит, так я присяду, либо под заборчик прилягу… Ко всем снесла, и к Дмитрию Петровичу (Д. П. Максутов. - А П. ) на кошку, и к барину (В. С. Завойко. - А. П. ), и к Александру Петровичу ( . - А. П. ) на перешеек. …Днем же в порту из женщин никого нету, только я да Губаревой матушка и ходим" .
Несмотря на то, что атака неприятеля была мощной и длительной и что он подавил две батареи, овладеть Петропавловском не смог. Среди защитников погибли шестеро, и 13 были ранены. Потери англичан и французов неизвестны, хотя они тоже были.
21, 22 и 23 августа в городе восстанавливали батареи № 1, № 2 и № 4, хоронили погибших. Вражеская эскадра ремонтировала корабли, получившие повреждения от русских ядер.
Рано утром 24 августа англо-французская эскадра приступила ко второй попытке завладеть Петропавловском . Генерал-майор В. С. Завойко избрал место своего пребывания - у порохового погреба. На этот раз наступление противника началось с северных подступов к городу, в районе Озерновской косы и берега Култучного озера, где размещались батареи № 6 и № 7.
Свою злобу от поражения в Петропавловске объединенная англо-французская эскадра выместила на двух безобидных с военной точки зрения русских судах с грузом: на шхуне "Анадырь" и транспорте "Ситха", захватив их в Авачинском заливе.
Осадное положение в Петропавловске сняли только после ухода эскадры из Авачинской губы.
"По уходе эскадры люди отозваны были с батарей и собрались в соборе, где был отслужен благодарственный молебен. …Затем команды собрались в казармы. Завойко поздравил их, выпил чарки за здоровье царя и их, и потом пошло то, что обыкновенно бывает, когда люди предоставляются самим себе. Семейные торопились встретиться с своими семьями, покинувшими город. Пьяницы валялись по канавам и кустам…", - писал в письме брату Д. П. Максутов. В этом же письме он также рассказал, что его направили в столицу с донесением о Петропавловской обороне и об одержанной победе над неприятельской эскадрой .
14 сентября 1854 года на американском бриге "Ноубл" Д. П. Максутов отправился в Охотск. 26 ноября он прибыл в Санкт-Петербург, где имел встречу с Николаем I. Весть о победе небольшого воинского гарнизона на Камчатке над англо-французами вскоре разнеслась по всему миру.
* Даты приведены по старому стилю.
Источники
1. Журнал военных действий, веденный на фрегате "Аврора" под командою капитан-лейтенанта Изыльметьева с 14 июля по 28 августа 1854 года // Завражный Ю. Забыть адмирала! : историческое расследование с размышлениями . - Петропавловск-Камчатский, 2005. - С. 182–189.
2. Защитники отечества: героическая оборона Петропавловска-Камчатского в 1854 году: сб. офиц. докум., воспом., статей и писем . - Петропавловск-Камчатский, 1989.
3. Дитмар К. Поездки и пребывание в Камчатке в 1851–1855 гг. - Петропавловск-Камчатский, 2009.
А. П. Пирагис , Петропавловск-Камчатский,
август 2009 года.
Публикуется впервые.
В середине прошлого века основные противоречия между Россией, укреплявшей свои южные границы, и противостоявшей ей Великобританией с союзниками возникли на Балканах и Ближнем Востоке. Они послужили причиной Крымской войны. В планах Англии и Франции определенное место занимали дальневосточные окраины России, в первую очередь Петропавловский порт — ее главная военно-морская база на Тихом океане. Англия и Франция намеревались отобрать у России Аляску и богатые промыслами Алеутские и Командорские острова, побережье Берингова и Охотского морей, проникнуть на Камчатку, Сахалин.
С этой целью одна из объединенных англо-французских эскадр под командованием контр-адмирала Прайса крейсировала в Тихом океане, ожидая начала войны. С ее объявлением летом 1854 года шесть военных кораблей: фрегаты «Президент», «Пайке», «Форт», «Евридика», бриг «Облигадо» и пароход «Вираго» двинулись к Петропавловскому порту. Зная о возможном нападении на город, губернатор В. С. Завойко принимал меры к организации обороны. Но гарнизон располагал малыми силами и слабым вооружением. 19 июня подошла неожиданная подмога: в гавани бросил якорь фрегат «Аврора» под командованием И. Н. Изыльметьева, случайно избежавший пленения англо-французской эскадрой. На следующий день подошел корвет «Оливуца», и, наконец, 24 июля на военном транспорте «Двина» прибыли 350 солдат из устья Амура. В. С. Завойко обратился с воззванием к жителям города, окрестных сел и поселений, в котором говорилось: «Петропавловский порт должен быть всегда готов встретить неприятеля. Я пребываю в твердой решимости, как бы ни многочислен был враг, сделать для защиты порта и чести русского оружия все, что в силах человеческих возможно, и драться до последней капли крови». Началось всеобщее обучение. Те, которые не могли держать оружие, помогали в другом деле. Изо дня в день, от зари до зари кипела работа. Общими усилиями было построено семь батарей, насчитывавших сорок пушек. В большинстве своем они сооружались под руководством ийженер-поручика К. И. Мровинского (деда известного советского дирижера Е. А. Мравинского).
К моменту прихода вражеской эскадры численность гарнизона, несмотря на существенное пополнение, составляла всего 988 человек. В это число входили 18 русских добровольцев, 36 охотников-камчадалов, экипажи транспорта «Двина» и фрегата «Аврора», на которых было 27 пушек. Силы союзников в несколько раз превосходили их: они насчитывали 2140 человек экипажа и 500 солдат морской пехоты, вооруженных дальнобойными штуцерами; эcкадра на вооружении имела 212 новейших пушек и бомбических орудий.
17 августа 1854 года англо-французская эскадра вошла в Авачинскую бухту. Началась героическая оборона города, которая длилась десять дней. Дважды враги пытались захватить Петропавловский порт. Они рассчитывали найти здесь незащищенную территорию, которую смогут легко разорить, и уничтожить население, но встретились с подготовленными позициями и героизмом русских людей, отстаивающих свою землю. Понимая, что победы не добиться, и боясь позора, командующий объединенной эскадрой английский контр-адмирал Прайс до главных боевых действий покончил жизнь самоубийством. Главной ареной боя стала Никольская сопка, где 24 августа схлестнулись две силы. Свыше 900 англичан и французов высадились на берег и устремились на сопку. Им противостояли всего около 300 русских воинов. Никольская сопка вместила такое количество людей, какого она еще не видела. На вершине стороны сошлись и схватились врукопашную. Противник бежал, оставив защитникам знамя полка. Потеряв 450 человек убитыми и ранеными, завоеватели отказались от захвата города и покинули бухту.
Неувядаемой славой покрыли себя защитники третьей батареи под командованием Александра Максутова, не пустившие десант врага на свой участок обороны. Рапорт о победе и трофейное знамя доставить в Петербург было поручено одному из славных защитников города — Дмитрию Максутову, командиру второй батареи. Лучом солнца, вдруг прорвавшимся сквозь мрачные тучи, назвал советский академик Е. В. Тарле известие об этой победе. Вскоре весь мир узнал о подвиге защитников Петропавловского порта. Имена Александра и Дмитрия Максутовых, Ивана Николаевича Изыльметьева, Семена Удалова, Василия Степановича Завойко чтят камчатцы. Именами А. П. Максутова, С. Удалова и В. С. Завойко названы улицы нашего города, а Никольская сопка стала священным памятником доблести, геройства и мужества русского человека.
взято отсюда
14 (26) апреля 1854 г. из перуанской гавани на Тихом океане Кальяо внезапно ушёл русский фрегат «Аврора», который за несколько дней до того пришёл сюда. В Кальяо находились военные корабли англичан и французов, видевшие манёвры «Авроры». Только 25 апреля (7 мая) узнали они, что ещё в марте Наполеон III и королева Виктория объявили России войну.
Англо-французская эскадра направилась к Петропавловску. У них были следующие силы: французские корабли «Форт» с 60 орудиями, «Эвридика» с 30 орудиями, «Облигадо» с 12 орудиями; у англичан: «Президент» с 50 орудиями, «Пик» с 46 орудиями, «Вираго» - пароход с 6 орудиями. Французской флотилией командовал адмирал Депуант, английской - адмирал Прайс. Так как Прайс имел старшинство по чину, то он являлся главнокомандующим всей эскадры. На разведку был послан «Вираго». Он, прикрывшись флагом Соединённых Штатов, прошёл в Авачинскую бухту. Разведка показала, что в этой губе стоят фрегат «Аврора» с 44 пушками и транспорт «Двина» с 12 пушками, гавань защищена батареями.
Уже в марте 1854 г. на Камчатке знали о близящемся разрыве - и закипела работа, воздвигались батареи. 19 июня (1 июля) пришла «Аврора». После пришёл транспорт «Двина», который привёз объявление войны и 300 солдат.
Прайс был расстроен тем, что упустил «Аврору». Теперь же, увидев фрегат готовым к бою, он сознавал последствия оплошности, в которой его могло обвинить адмиралтейство. 18 (30) августа Прайс прогуливался по палубе, затем пошёл в каюту, вынул пистолет, приложил дуло к сердцу и выстрелил. Высшее командование перешло к адмиралу Депуанту.
19 (31) августа Депуант приказал открыть огонь против русских батарей. Бомбардировка возобновилась 20 августа (1 сентября). Батарея, находившаяся на Сигнальном мысу, выдерживала самое жестокое нападение; на ней находился губернатор Камчатки генерал-майор Завойко. Батарея Красного Яра, имеющая 3 орудия, в продолжение 1½ часов выдерживала непрерывный огонь. Платформы были засыпаны землёй; станки, тали и брони перебиты. Неприятель свозил десант к Красному Яру: командир батареи при 30 человеках и при повреждении всех орудий, не находя возможным защищать пост против 600 человек десанта, отступил. Французы, вскочив на Красный Яр, наполнили батарею и подняли флаг; только что он развился, как бомба с английского парохода ударила в самую середину массы десанта. Прежде чем французы успели опомниться, «Двина» и «Аврора» открыли по ним огонь. Подоспевшие русские стрелковые партии при криках «ура» бросились вперёд. Несмотря на то, что он был по крайней мере вчетверо сильнее наших партий, неприятель начал отступление бегом.
21 августа (2 сентября) в Тарьинской губе англичане и французы хоронили адмирала Прайса. Здесь они встретили американских матросов с судна, заходившего в Петропавловск. Американцы указали на существование тропинки, по которой можно провести десант к Петропавловску.
24 августа (5 сентября) 1854 г. в ½ 7-го пароход, взяв 2 фрегата на буксир, повёл их к перешеечной батарее лейтенанта князя Максутова. Подойдя на пушечный выстрел, французский фрегат открыл огонь. Князь отвечал сначала с успехом. Но батарея была земляная, открытая, имела всего 5 орудий и вот уже более получаса выдерживала огонь 30 пушек. Более половины прислуги ранены и убиты; остаётся одна пушка; её наводит сам князь, стреляет, и катер с десантом идёт ко дну. Фрегат палит целым бортом, и при криках «vivat» с неприятельских судов князь падает с оторванной рукой.
Между тем английский фрегат стал против батареи капитан-лейтенанта Королёва и начал громить её. Вот и эта батарея приведена в неспособность действовать, и 22 неприятельские шлюпки устремились к берегу. Положение было более нежели критическое. Зашед в гору, неприятель осыпал всю лощину градом пуль и гранат. Генерал-майор Завойко отдал приказание «сбить англичан с горы». Маленькие отряды в 30 и 40 человек, поднимаясь на высоты под ружейным огнём, осыпаемые гранатами, сбили, сбросили и окончательно поразили англичан и французов. Преследуемые штыками наших матросов, они толпами бросались с обрывов. Сбросив неприятеля с горы, стрелковые партии, усевшись на обрывах, поражали его ружейным огнём, когда он садился в шлюпки. По грудь, по подбородок в воде французы и англичане спешили к катерам и баркасам; видели баркас сначала битком набитый народом, а отваливший с 8 гребцами; всё остальное переранено, перебито и лежало грудами, издавая стоны.
В час ударили отбой, петропавловцы собрались, принесли убитых и раненых - наших и врагов, и что же: между убитыми найден начальник десанта, - так должно полагать по оказавшимся при нём бумагам. Сведения из бумаг показывают число десанта в 676 человек, не считая гребцов и подкреплений, с которыми всех на берегу было с лишком 900 человек. Наши стрелковые партии, бывшие в деле, в соединении не представляли более 300. Трофеями был английский флаг, 7 офицерских сабель и множество ружей и холодного оружия. Неприятель, исправив повреждения, 27 августа (8 сентября) к 8 часам снялся с якоря и ушёл в море.
Больше в эту войну Петропавловску не суждено было сыграть военной роли. Решено было не ждать нового появления неприятельской эскадры и эвакуировать население, а также разоружить батареи. Весной 1855 г. фрегат «Аврора», корвет «Оливуца» и четыре транспорта, забрав грузы, команды и жителей, вышли в море. 19 (31) мая 1855 г. в Авачинскую бухту вошло 12 неприятельских военных кораблей. Они бомбардировали город без жителей и батареи без пушек. Но никакого военного значения это уже не имело.
«Почти одновременно с вестью об Инкермане в России, во Франции и Англии стала распространяться неожиданная для всего света новость, которая сначала принята была даже с известной недоверчивостью, но оказалась совершенно верной и в России явилась лучом солнца, вдруг прорвавшегося сквозь мрачные тучи, а в Париже и особенно в Лондоне вызвала ничуть не скрываемые раздражение и огорчение: союзный флот напал на Петропавловск-на-Камчатке и, потерпев урон, удалился, не достигнув ни одной из поставленных себе целей».
В память о героической обороне Петропавловского Порта на Никольской сопке был установлен обелиск «Слава», на чугунных плитах которого надпись: «Памяти погибших при отражении атаки англо-французского флота и десанта 20 и 24 августа 1854 г.» Через 100 лет между Никольской сопкой и мысом Сигнальный был воздвигнут обелиск, на котором начертаны слова: «Героям 3-й батареи лейтенанта А. П. Максутова, жизни не пощадившим для разгрома врага. От военных моряков-тихоокеанцев в день столетия Петропавловской обороны».
Лит.: Гаврилова С. В.«Пардону» врагу не дали... Из истории обороны Петропавловска 1854 г. // Маленькие камчатские истории. Петропавловск-Камчатский, 2002; Защитники Отечества. Петропавловск-Камчатский, 1989; Краснознамённый Тихоокеанский флот. М., 1973. Гл. 2. За честь русского флага; То же [Электронный ресурс]. URL :
Павел Калмыков
ПЕТРОПАВЛОВСКОЕ ДЕЛО
Следующее письмо было получено от г. Rochfort из Clogrenane, графство Карлоу, ныне служащего мичманом на борту корабля Ее Величества President:-
" Корабль Ее Величества, President, Петропавловск, Камчатка, 5 сентября.
[Дата обозначает начало письма, а закончено позже.]
"Прошлое письмо я писал вам в море, когда мы покинули Сандвичевы острова. Я отправил его с кораблем Ее Величества Amphitrite, который расстался с нами, чтобы идти к берегам Америки. С той поры я побывал в бою. Мы прибыли сюда 29 августа. Городок оказался недурно укреплен; помимо семи или восьми батарей, полагаю, внутри гавани есть еще две-три, которых мы не увидели. Там же находится фрегат Аврора, 44 пушек, и еще один военный корабль поменьше, именуемый Двина.
" На другой день как мы вошли, адмирал Прайс намеревался атаковать городок, но в тот момент, когла мы поднимали якорь, чтобы приблизиться к батареям, адмирал выстрелил в себя из пистолета, думается, из-за большого переживания за исход сражения; но, поскольку на корабле это как бы втихомолку, то лучше и не говорить об этом лишнего. Разумеется, в тот день бой был остановлен, а командование принял французский адмирал. На следующий день мы подошли и начали стрелять по батареям. Мы сумели заставить одну батарею замолчать и высадили своих морских пехотинцев, которые заклепали другую.
Мы в тот день не пострадали от выстрелов, но на французском флагмане был один человек убит и шестеро ранены; у большинства остальных кораблей имелись повреждения, но никого не ранило. После этого французский адмирал сказал, что возобновлять атаку не будет, но наши капитаны убедили его атаковать городок еще раз. Поэтому вчера, то есть 4 сентября, около половины шестого утра, корабли начали обстрел двух батарей, которые были подавлены примерно в течение часа, хотя за это время корабли многократно были пробиты их выстрелами. Тогда все наши корабли отправили свои лодки с людьми, столь многими, сколько возможно было послать; в целом высадилось приблизительно 700 человек, считая морских пехотинцев. С людьми President"а отправился и я, мы высадились вблизи одной из батарей, оставленной русскими, заклепали орудия и затем ринулись вверх по холму, находившемуся близ батареи, что было большой ошибкой, поскольку до высадки было запланировано продвигаться в город подножьем холма и взять маленькую батарею пяти пушек, находящуюся там, и взорвать их пороховой погреб. Конечно, то, что люди бросились на холм без приказа, плохо для нас обернулось.
Русские, которые были наверху, стреляли по ним вниз с наивозможной быстротой. Я не знаю, как уцелел, поскольку пули свистели вокруг со всех сторон, и несколько человек рядом были ими ужалены. Когда я добрался до вершины, там была круча, похожая на обрыв к берегу, где остались наши лодки. Русские скрывались в чаще совсем рядом, и так избивали людей, что мы были вынуждены отступать вниз по крутому холму, и это было самым ужасным, поскольку холм состоял из сыпучей земли и камней, которые катились на нас, пока мы спускались, и очень многих поранили, я думал, мне уже не суждено добраться до низу. Несколькими камнями мне досталось, но это пустяки, о чем не стоит и говорить.
" С President"а было убито 10 матросов и 1 офицер, капитан морской пехоты, кроме того, 42 раненых; а поскольку потери других кораблей примерно соответствовали, то дело оказалось пагубным.
" Рассудив, что городок для нас чересчур силен, чтобы еще раз атаковать его, мы покинули Петропавловск 6 сентября.
Едва выйдя из бухты, мы увидели два судна; одно оказалось маленькой российской шхуной, которую захватил наш пароход Virago. Мы же, будучи лучшим парусником эскадры, преследовали другое судно, нагнали часа через четыре, и тогда оно подняло российский торговый флаг. Мы дали по нему выстрел, и оно тут же спустило флаг и сдалось. Это прекрасное торговое судно из Гамбурга, с припасами и провиантом для Петропавловска на борту. Мы ожидаем за него какие-никакие призовые деньги. Шхуну же, полностью обобрав, сожгли. Пленники распределены по всем кораблям эскадры. В числе пленников оказались четыре леди, пассажирки. Полагаю, через несколько дней французская и английская эскадры разделятся. Мы идем к острову Ванкувер, а французы к Сан-Франциско - это город неподалеку от Калифорнии. Наши письма удут с французскими судами. Я надеюсь, что дома дела наших военных флотов идут успешнее, чем в Tихом океане. Полагаю, до следующего года нападать на Петропавловск мы не будем, поскольку благоприятная погода в конце [сентября] месяца заканчивается, а потом до апреля наступают холода и часты ураганые ветры.
Адмирал Прайс казался таким здоровым стариком, любой бы подумал, что он проживет еще долго и будет едва ли не последним, кто сделает то, что он сделал. Его смерть омрачила на корабле всех, поскольку его очень любили. Мы шли в бой с его мертвым телом на борту; днем позже его похоронили на берегу бухты, противоположном городу. Дерево с инициалами "D. P.", вырезанными ножом, указывает, где он положен".
